Отрубился я в самом начале операции. Врач промыв снаружи рану, полез в нее каким-то пинцетом, я дернулся от пронзившей боли и выключился. Очнулся от приглушенного разговора, до меня донеслись слова.
- Плохо, что так долго везли. Если бы сразу осколок вытащили, он бы уже песни пел. Ранение серьезное, зацепило мышечные ткани и сухожилие. Но повреждения не большие. Просто запущено. Да и кровушки вылилось. Дальше я не слыхал. Опять вырубился.
Следующее пробуждение было уже в палатке. Рядом стонали раненые, я осмотрелся. Глянул на ногу. Вроде на месте, но шевелить боюсь. Поднял одеяло, посмотрел. Попробовал согнуть. Резануло так, что в глазах потемнело.
- Куда это вы собрались, молодой человек? - услышал я чей-то голос.
- Так встать хотел, до ветру для начала! - ответил я оглядываясь. На входе в палатку стоял человек в когда-то белом халате.
- Вам два часа назад, удалили осколок из ноги. Лежите, какое-то время вам не придется вставать. А нужду у нас справляют в утку. Я сразу как-то сник. Никогда, так себя не чувствовал. В наше-то время, наркоз и всякая фигня, помню, носовую перегородку ломать пришлось, под местным наркозом. Так там врач закончил, и сказал иди в палату. Слез со стола, и пошатываясь пошел. А тут ведь даже таблетки анальгина нет. Чего уж об наркозе говорить. Да, хреново, что незнаю как его делать, или антибиотики какие. Слышал, что вроде пеницилин, это какая-то плесень, что-ли, а вот что именно незнаю.
Проворчав что-то под нос, я повернул голову в другую сторону, и чуть не заорал. На соседней койке, лежал человек, вернее то, что раньше было человеком. Сейчас в нем явно не хватало многого.
- Танкист, оторвало руку, и сильно повредило ногу, пришлось ампутировать. Да в придачу весь обгоревший. Но сильный, думали не переживет операцию, а он выдержал, думаю жить будет, но вот как?
Вот это сила в человеке! Да, мы не чета предкам!
- Доктор, если бы у меня не хватало частей тела, я бы с ума сошел! - я ловил воздух, чтобы не блевануть.
- Многие так и делают, а еще прирезать просят! Но, жить нужно. Раз судьба так распорядилась.
- Сколько мне здесь отлеживаться?
- Как уж пойдет выздоровление. У вас не столько тяжесть ранения, сколько риск развития гангрены. Хотите на ногах ходить, будем лечить, правда, уже не я! - он повернулся к выходу и вышел. А я так и застыл с открытым ртом.
- В палатку вошли бойцы с носилками, за ними Истомин.
- Грузите, ребята этого калеку! - показал он на меня.
- Куда меня теперь, - спросил я.
- Как куда? Вон в ямке за палаткой прикопаем, да и все.
- Ясно! - сказал я грустно, майор злится, наверное попало ему, по самые не хочу!
Меня погрузили на носилки и вынесли на воздух. Метрах в двадцати стояла машина, эмка.
- Давайте его на заднее сиденье. Хватит ему места.
Меня бережно уложили на сидение. Точнее посадили, а раненую ногу положили.
Через два часа тряски, привезли меня в какой-то госпиталь. Положили одного в палате, хотя раненых было очень много. Майор зашел со мной.
- Товарищ майор, а чего я один-то лежу, ведь мест, наверное, и так нет?
- Потому что ты такой ненормальный, что полез в самую свалку, несмотря на приказ, вот лежи и вини себя!
- Товарищ майор, ну все же нормально вышло.
- Ты охренел что ли в конец? С меня башку теперь снимут.
- Может, обойдется? Не хрен я, какая личность-то!
- Какая ты личность, решать не тебе! Раз взялся помогать, так будешь сидеть и вспоминать. Раз на воле не можешь, будешь сидеть в камере!
- Что, правда что ли?
- А ты как думал, ты слишком много знаешь! Если бы ты в плен попал? Что тогда?
- Но ведь не попал же! Вот всегда у нас так, ну вляпался, но ведь все получилось!
- Когда это всегда?
- Так писали у нас, в моем времени. Сколько людей страдало, да, виноват. Но такая была ситуация. Но у нас у русских, всегда инициатива, наказуема!
- Ты дурак что ли? В голову ничего не прилетело?
- Ну, вот смотрите, встретились мы с разведчиками, окруженцами, они может завтра Гитлера поймают, а так бы кто их знает, вышли бы? Ведь я уже говорил, все эти люди, уже должны были погибнуть. И вообще считаю, что не делается, все к лучшему! Вот так.
Полковник ушел, только махнув рукой. Лежа на койке, я размышлял, что теперь будет. Неужели и вправду посадят, да я же с ума сойду. Во провалился! Нет бы воевать, или еще как помогать, а я на нарах буду загорать, да бумажки писать. И чего писать-то, я уж вроде все, что помнил, написал. Я же не энциклопедия, все знать, как в книжках писали в мое время. Ладно, поживем, увидим!