- А удар-то у тебя хороший!
- Ну, так это тренера заслуга.
- Я сам немного занимался, борьбой японской. Ты смотрю, тоже чего-то знаешь!
- Немного, - постарался ответить как можно скромнее я.
- Хорошо, потом как-нибудь об этом поговорим. Как ты себя чувствуешь?
Во блин, вопросики. Чего это вдруг, заинтересовался?
- Хорошо, товарищ Берия,- я потер раненую ногу.
- Я уж подумал, ты нас покинул, трое суток без сознания. Стали волноваться.
- Правда что ли, целых три дня?
- Именно, что, не помнишь ничего?
- Помню, голова сильно заболела. Дальше темнота.
- Ясно! Ну и наворотил ты дел, внучок! Зачем же так со следователем? Ему теперь тоже лечиться придется!
- Лучше бы не пришлось, таких свиней резать надо! Извините за грубость.
- Не зарывайся, я не следователь!
- Виноват, Лаврентий Павлович. - Я опустил голову, чего-то и вправду разошелся, забыл, с кем говорю.
- Что, сильно перегнул?
- Не знаю, что считается перегибом, просто с людьми обращаться так не надо. Даже с виновными! Мы отличаемся от первобытных людей, хотя бы разумом.
- Что у вас получилось, можешь рассказать?
- На фронте бы попробовал так себя вести. Олень!
- Почему олень? - Нахмурился грозный нарком.
- Да просто показал он себя полным идиотом!
- Шутки будущего? Да, любят у вас следователей!
- Да причем здесь его профессия, человеком нужно быть. Ведь задал вопрос, хоть и дурацкий, на мой взгляд, я спокойно все ему изложил, не выступал, не борзел, даже не шутил! Или ему так приказали?
- Что приказали?
Я рассказал Берии содержание допроса.
- Ну да, перегнул палку. Вообще-то, разговор должен был быть, совсем о другом. Но он уже наказан, тобою!
- Товарищ Берия, мне что грозит?
- А что, чувствуешь вину?
- В том, что сбежал от Истомина, да. А больше, ну, за следака, разве что.
- Сергей, ты не можешь успеть везде! Я понимаю твой порыв, даже Иосиф Виссарионович понимает. Но ты не сможешь помочь всем! Это-то понятно?
- Да знаю я. Это и гложет постоянно. Но находясь рядом с ребятами, не могу сидеть, ждать когда их всех убьют.
- Ты слишком сентиментален. Это не плохо, те с кем ты воевал плечом к плечу, готовы идти за тобой на край света. Наши люди провели небольшое расследование. Ты всех зацепил своим оптимизмом. Люди, правда, тебя оценили, ты нужен им.
Я покраснел, блин, лучше бы ругался. Уж больно сладко заливает.
- Лаврентий Павлович, да чем я их зацепить то мог. Ну постреляли немного, парни гораздо больше дел сделали, я просто был рядом.
- Сергей, мы знаем, где и кто был. Твои затеи, твоя самоотдача. Ты знаешь, что теперь на всем Ленинградском фронте, люди даже с тяжелыми ранениями лезут в бой. И при этом воюют отлично!
- Я очень рад, что у людей проснулось чувство уверенности в себе и в друзьях, но про ранения я ничего не говорил! И еще, Лаврентий Павлович, на чистоту?
- Говори!
- Очень, очень многое зависит от командира! Я не про себя! Если Лебедев человек, так он и поступает по-человечески! А не гонит людей на убой. Я тоже с людьми поговорил, его все хвалят, с такими командирами, люди и воюют лучше. Просто видят отношение к себе.
- А что касается ранений, так и не надо ничего говорить, люди видели тебя, рассказали друзьям, как раненый осколком гранаты сержант, бросился в бой с превосходящими силами противника. И вышел победителем!
- Все это сильно преувеличено, я же не один был, чего я там один-то навоевал-бы? Товарищ Берия, ранение то было пустяковым, мне врач говорил, просто запущенно. И как было не вступить в бой, если по-другому никак?
- Молодцы, я отнес представления на товарищей из твоей группы верховному. Там и ты в списке.
- Говорю же, Лаврентий Павлович, один я ничего бы не смог поделать.
- А дивизию кто вывел? Они бы так и сидели в лесах!
- Да вышли бы и сами, просто так совпало. Я вышел к ним, когда комдив уже, собирался выдвигаться. - В принципе и не врал, все равно бы вышли! Хотя, хрен его знает. Как получилось, так и ладно.
- Ну ладно. И что с тобой делать? Осудить бойца, при этом награждая, будет как-то нехорошо. Если мы тебя отправим на фронт, как?
- Отлично, Лаврентий Павлович! Только об этом и мечтаю.
- Конечно в тыл к немцам, тебя никто не отпустит. Будешь с Истоминым, выявлять обстановку в частях, и докладывать на верх.
- Ясно, - чуть погрустнел я. Но хоть не в камере сидеть.
- Ладно, выздоравливай, гуляй по парку, здесь хороший парк.
- А где мы, товарищ Берия?