Выбрать главу

Максимилиан Раин

Внук Донского

Пролог

Вечерело. Я гнал свой боевой жигуль по колдобинам давно не ремонтированной дороги. Немного не рассчитал со временем. Не предполагал, что придется тащиться с черепашьей скоростью. До райцентра уже не доеду. Хоть деревеньку какую-нибудь повстречать, к старушке одинокой на постой напроситься. Ночью по таким дорогам ехать самоубийственно.

Потребовалось прийти на помощь своему другу Андрею – привезти из далекой костромской глуши известную старуху-знахарку. Давний мой друг. Вместе служили в одном подразделении спецназа. В наших кругах помогать было принято даже незнакомым людям. Мать Дрона угасала прямо на глазах, а врачи уже десятый диагноз ставили. Друган как услышал где-то про эту бабку, так и насел на меня. Дело не в том, что ему некогда. Просто за мной закрепилась репутация неотразимого уговаривателя. Организую мысли и эмоции женщин в правильном направлении. А старухи, они те же женщины.

Взял отпуск за свой счет и рванул в эту экспедицию. Чипэнддейл недоделанный. Нет, не подумайте, что я злюсь. Наоборот. Знаю, что ради меня все мои друзья любую жопу на куски порвут в зоне досягаемости.

Асфальтированная двухрядка уныло тянулась через дремучие костромские леса. Я засматривался на окружающие виды, благо, что никто мне не мешал в этом занятии. Во время поездки ни одна чадящая отрыжка цивилизации не попадалась. Обогнал только телегу со стариком и понурой лошадью. Красивые вековые ели и сосны величественно обступали узкую трассу. Смолистый воздух вкусно врывался в легкие. Я просто балдел в реальном времени.

Понятно, что ничего хорошего не могло продолжаться вечно. За очередным поворотом меня, обалдевшего, сбил лосяра… Или я его сбил? Короче, мы оба друг друга сбили. Лось в лежку, так и мой верный коняга тоже, если мог бы, улечься. Ну и я… Поплохело как-то.

Не помню, сколько я там пролежал. Помню только, как пришел в себя в старой халупе. Разбудил меня резкий запах обосравшейся собаки. Потом оказалось, что так овчина попахивала, на которой я распростёрся. Накатила боль в голове и грудине. Я застонал. Раздался старческий шамкающий голос с непонятной пока половой принадлежностью:

– Очнулся, милок. Как же ты так убился? Осторожней надо в наших-то лесах.

Поднесли к губам питье. Я глотнул. По телу разлилась освежающая прохлада. Боль притихла. На автомате пробормотал слова благодарности.

Понемногу глазам вернулось зрение. В полутемной комнате, освещаемой тусклой лампой, хлопотала старушка с колоритной внешностью Бабы-яги. Во рту у нее торчал только один зуб. Я невольно улыбнулся.

– Бабуля, а вы меня потом не скушаете?

Бабулька затряслась в беззвучном смехе.

– И-и-и, сынок, такого статного молодца со всей душой отведала бы, да только зубы все лешим позакладала.

– Спасибо вам, бабушка! – вновь решил я поблагодарить спасительницу, – А с моей машиной что? И как вы меня до дома дотащили?

– Не знаю я, что с твоей машиной сотворилось. Выздоровеешь, к Федосею сходишь вызнать. Заодно и поблагодаришь его. Он тебя на своей телеге привез.

Проговорив это, старушка принялась снимать бинты. Раны еще кровоточили. Она вдруг обмакнула палец в мою кровь и с причмокиванием пососала.

– Кровь у тебя, милок, важная. Многое тебе дано. Нужно только время и место знать, куда силушку твою, пращурами заповеданную, приложить.

Меня эти непонятные манипуляции и слова начали немного напрягать. Я сказал, что мне вообще-то надо ехать дальше. Друга из беды выручать.

– Все в порядке с твоим другом будет. А ты лежи, здоровей. Куда с такими ранами собрался ехать? – строго изрекла бабушка.

Утром она поднесла в глиняной чашке мутный напиток и приказала выпить. Я беспрекословно отхлебнул малоприятную маслянистую жидкость. Резко накатила тошнота и слабость, закружилась голова, сознание померкло.

1

– Гнетуха[1] и дыхи нутрены зле[2] явлены. Мощи животны[3] отрока[4] скудеху[5], – послышался уверенный мужской голос с едва заметным восточным акцентом.

– Опияша зелием лихим сокола ясна, изверги Васильевы! – внезапно раздался истошный старческий вопль.

Разразились крики, которые затем стали удаляться. Мне осталось только недоумевать странному концерту в старушечьей избе. Можно было, конечно, разобраться с некими Васильевыми, отравителями соколов, но веки были сладко и дремотно тяжелы, не хотелось ими двигать. Как и всем телом. Оно было словно бы не моё. Предоставил хозяйке разбираться со своими чокнутыми гостями и ушел в долину грез.

вернуться

1

Гнетуха – лихорадка.

вернуться

2

Зле – худо, люто, тяжко, жестоко.

вернуться

3

Живот – жизнь.

вернуться

4

Отрок – мальчик от 7 до 12 лет.

вернуться

5

Скудеху – скудные, недостаточные.