— Еще бы не леть! Всю жизнь мечтал спать возле унитаза. Тебя то так кличут?
— Жданом рекусь.
— А приятеля твоего как?
— Его Устином рекл, господине, — махнув в сторону своего компаньона, сообщил Ждан.
Тощий и нескладный блондин, услышав свое имя, на всякий случай рухнул на колени.
Вытащив бадейку, парни спешно вернулись и стали обряжать меня в белую полотняную рубаху и синие штаны. Несмотря на жару, напялили ещё голубой кафтан, расшитый золотыми завитками, чем-то напоминающие абстрактные цветочки. Подпоясали кожаным поясом с вышитым серебристым узором. На ногах оказались сафьяновые сапожки кроваво-красного цвета. Причем на каждом сапоге по бокам были расписаны позолотой дурацкие птицы.
2
Знакомая уже женщина повела меня в одном ей ведомом направлении. Оказался в большой комнате со стоящим посередине столом, накрытым узорчатой скатертью. Поодаль от него на лавке у отворенных окон скучали представительные бородачи. В своих разноцветных расшитых кафтанах и колпаках они походили на киношных турецких вельмож. Поймав мой взгляд склонили голову, не вставая. Через мгновение они вдруг повскакивали и почтительно отвесили более низкий поклон. Оказалось, следом за мной зашёл Джигурда, тьфу, батюшка моего нынешнего тела. Он крепко обхватил меня за талию и буквально потащил к месту, куда я должен был присесть, приговаривая:
— Княжичу маву одесну сидети.
Прекрасно, не понадобилось изображать ещё не известные мне по этикету всяческие движения. Мужчины подошли к столу и стали чинно усаживаться.
Забегали, засуетились холопы в холщовых одеждах с посудой в руках. Командовал ими остробородый мужчина в кафтане. Передо мной возникла тарелка с похлёбкой мясной в капустных листьях, называемой почему-то ухой. Взгляд упал на свои руки. Перед едой их положено мыть. С детства впечаталась в сознание эта дурная привычка. Неосознанно сделал движение, чтобы встать из-за стола.
— Невежие еси покидати стол посреде трапезы, Митря. Аще коя требность прииде, мни о сей вятшести, — ласково прогрохотал сидящий рядом отец.
Началось, пошли выговоры. Теперь как кутёнок буду тыкаться и получать оплеухи от непонятного и агрессивного мира. Показал бате свои руки и произнес:
— Помыть бы их, грязные.
— Иде же ты, сыне мой, калности узрел? Длани теи белы, яко снег, — удивлённо заметил князь, но спорить благоразумно не стал и велел распорядителю организовать омовение моих рук.
Один из холопов подскочил ко мне с влажным рушником и заботливо оттёр ладони и пальцы. Соблюдя гигиену, можно позаботиться и о желудке с прилагающимися к нему кишочками. Схватил расписную деревянную ложку и принялся работать ею на полных оборотах. Не успел опустошить тарелку, как поставили каши вязкие, ячневые, сменившиеся кашами рубленными, похожими на салаты моего времени. Подавались киселя с вкраплениями ягод и узвары грушевые, вишневые, смородиновые, которые хорошо заедались пряженцами с чем-то сладким. Пока объедался, вятшие мужчины вели неторопливый разговор.
— Гости глаголяша, в Смоленске явлен бысть волк наг, без шерсти. Людёв сей волк ловяху и ядяху, — заявил низенький и совсем седой боярин.
— А в озере под градом Троки всю седьмицу рудь стояша заместо воды, — поддакнул ему пожилой худощавый вельможа с приятным, я бы даже сказал, умным лицом, обрамлённым короткой черной бородкой с вкраплениями седины.
— Воистину пора лиха гряде! — печально констатировал боярин с широким волевым лицом, заканчивающимся книзу не менее широкой русой бородой.
— Не тужи, боярин Семён. В пределах литвинскы те беды проистече. Наша держава святостью оберегается, — убеждённо изрёк князь Юрий.
Надо будет на заметку взять, что при батюшке не стоит подшучивать на религиозные темы, экспериментировать над своим здоровьем тем самым. Наевшись, сыто рыгнул и ляпнул:
— Кофе можно, чашечку?
Ага, ещё бы сигаретку попросить и коробку презервативов. Князь поначалу округлил глаза, но затем с натянутой улыбкой сказал:
— Сия кофа неведома нам, сыне.
Внезапно вспомнилось, что про кофе в начале пятнадцатого века даже в Османской империи еще мало кто знал. Раз ещё не настала эпоха приятного проведения времени за чашечкой кофе, то можно побаловать себя хотя бы заменителями:
— В иноплеменных странах люди это пьют. В книгах читал. В наших краях можно сладить такое питьё из желудей. Пусть холопы желуди, ячменные зерна и корни цикория, перемелят и приготовят напиток.
Дьяк растерянно потоптался, поклонился и приказал слугам собрать использованную посуду. Вместо неё на столе оказались кружки, наполненные чем-то кисло пахнущим. Напиток называемый сикерой, мне откровенно не понравился. Какой-то уксус голимый, но окружающие пили его, причмокивая от удовольствия.