– Когда? – Альберт наседал на него.
– У меня еще есть кое-какие дела. День или два, не больше. И мне надо подумать, как переправить лошадей в Спрингс. А потом я сажусь за руль и еду к тебе.
Итак, ему предстоит возвращение домой. Туда, где ему надлежит находиться.
Туда, где живет его женщина.
Часть I
ДНИ ОДИНОЧЕСТВА
Глава 1
Дьявол не спит.
Эти слова всегда любила повторять тетя Оливия, и в этот жаркий июньский вечер Лейни Торн подумала, что ее двоюродная бабка совершенно права.
Что-то в жизни было неправильно, и виноват в этом, вполне вероятно, сам Отец греха.
Ресторан отеля «Магнолия» работал до поздней ночи лишь раз в неделю, в среду, чтобы добрые христиане, возвращающиеся домой из баптистского храма Христа и из молитвенного дома Святой Троицы после проповеди, могли подкрепиться кофе с бисквитами.
И в эту среду ресторан был полон. По двум причинам. Во-первых, в восемь часов вечера все прочие заведения в Спрингсе были закрыты, а во-вторых, весь день шел дождь, и местные жители, которые, возможно, при другой погоде предпочли бы провести вечер на открытом воздухе, решили на этот раз после вкушения духовной пищи в церкви вкусить пищи земной в «Магнолии».
Здесь было несколько человек, которые предпочитали посещать местный клуб, считая ресторанчики, подобные «Магнолии», скучными, чересчур домашними и несовременными. Однако в этот вечер им, судя по всему, судьба не велела скучать.
Ибо вошли они в «Магнолию» в обществе Престона Ролинса.
Тетя Оливия была в этот день не в лучшей форме. Свою племянницу Дебору, например, она приняла за ее мать, которой вот уже сорок лет не было в живых. Именно потому доброй старушки не коснулась волна возбуждения, прокатившаяся по обеденному залу в ту минуту, когда вошли новые посетители.
Тетя Оливия попросту не заметила Престона.
Впрочем, будь она в полном порядке, старушка вряд ли бы узнала его. Всю свою сознательную жизнь Престон Ролинс сторонился этих краев. За последние годы он раз или два навестил своего деда Альберта Ролинса на его ферме, расположенной неподалеку, но до последних недель в городе его не видели.
Детство Престона прошло в Нэшвилле. Его матери, Тересе Купер-Ролинс, великосветской женщине, не улыбалось в один прекрасный день увидеть своего сына необразованным деревенским мужланом вроде Ролинса-старшего, поэтому она всячески ограничивала общение Престона с дедом.
И тем не менее всем обитателям городка было известно, что, если старый Альберт когда-нибудь пожелает, чтобы Престон обосновался здесь, его отец Джеймс Ролинс отошлет сына в Спрингс, и миссис Ролинс, обладающая утонченными манерами и скудными средствами, будет вынуждена склонить голову перед непреклонной волей старика. С Альбертом Ролинсом лучше не ссориться.
Итак, логичнее всего было предположить, что Престон потому надолго задержался в Спрингсе в этот раз, что дед призвал его к себе на жительство.
– Он говорит, что ему нужен стакан чаю, только чтобы ты сама его принесла, – шепнула Дана, лучшая подруга Лейни со школьных времен.
– У него есть характер, – заметила Лейни.
Голос ее прозвучал сухо, однако щеки порозовели. Она метнула быстрый взгляд на угловой столик, за которым сидели одни мужчины. Мисс Белла Фостер и три ее приятельницы уже давно с неодобрением смотрели в ту сторону.
– У него еще много чего есть, – восторженно отозвалась Дана. – Это же не мужчина – мечта! Подумать только! Такой принц сидит у нас в «Магнолии» на кособоком стуле!
Лейни не стала отвечать. Ей хотелось самой задавать вопросы. Что Престон Ролинс здесь делает? Почему он так пристально разглядывает ее, не стесняясь всех этих людей?
И все же она невольно улыбнулась, когда он вопросительно приподнял бровь, как бы спрашивая, почему его не обслуживают. Рядом с ним сидел немолодой мужчина по фамилии Тейт; Лейни немного знала его. Другие двое тоже взглянули в ее сторону, и в их глазах мелькнуло восхищение.
Лейни вспыхнула. Ее вдруг бросило в жар. В зале и в самом деле было жарко. Кондиционеров в «Магнолии» не было вообще, а проку от широко распахнутых окон и ленивых вентиляторов под потолком было мало.
Лейни постаралась обрести утраченное хладнокровие. Надо подать ему чай. А потом…
– Боже, – ахнула Дана. – Смотри!
Лейни посмотрела туда, куда указывала Дана, – на открытую дверь, ведущую в вестибюль, – и похолодела. Она даже не заметила, что Дана куда-то скрылась.
В дверях обеденного зала стоял Колли Ролинс.
Что привело его в Спрингс? Он наезжал ежегодно примерно на два месяца в одно и то же время – ранней весной, перед посадкой табака, и осенью, в уборочный сезон. В это время она принимала все меры, чтобы не встречаться с ним.
И сейчас его не должно быть здесь. Может, Колли ей пригрезился? Не мог он после стольких лет явиться так внезапно, без предупреждения.
Но зрение не обманывает ее. Он стоит здесь. Это он, Колли, хотя и совершенно преобразившийся, словно сошедший со страниц «Джентльмен куотерли».
Когда это Колли ходил в дорогом черном костюме, идеально пригнанном по фигуре? И когда это он носил сорочку кофейного цвета, чуть светлее его собственного загара? Разве можно признать в нем босоногого оборвыша с фермы?
И все же это был Колли Ролинс.
Человек, стоящий в дверном проеме, отличался от своего кузена Престона, как ночь от белого дня. Можно даже сказать, он был воплощением ночи – высокий, худой, скуластый; густые темные волосы спадают на плечи, черные глаза сверкают.
Строго говоря, глаза у него не черные. В яркий полдень можно разглядеть, что они темно-карие.
Лейни припомнила истинный цвет его глаз, и в это же мгновение его взор упал на Престона. Колли решительно направился к столику в углу зала.
– Ко… Колли? Это ты?
Тетя Оливия была поражена его появлением не меньше остальных, но только она, казалось, была рада его видеть. Она семенила за ним следом, засовывая носовой платок за пояс своего белого платья.
Колли замедлил шаг, обернулся и с заметной неохотой ответил:
– Да, мэм.
Лейни затаила дыхание, боясь пропустить хоть слово из их разговора.
– Я… Я так давно тебя не видела. – Уголки губ старой дамы медленно поползли вверх, обозначая радостную улыбку. – Надо позвать Лейни. Ей, наверное, захочется с тобой поговорить. Где ж ты пропадал, милый?
Лейни шагнула вперед, от души жалея, что ничего не может поделать с бешеным сердцебиением и прилившей к голове кровью. Но он даже не глядел в ее сторону. Он смущенно дотронулся до воротника рубашки, и этот жест стал для Лейни лучшим доказательством того, что перед ней тот самый мальчишка с берегов реки и у него все такая же шелковистая и смуглая, как у индейца, кожа.
– Мисс Оливия, у меня сейчас один деловой разговор. Но как-нибудь я обязательно зайду к вам, и тогда мы поболтаем.
– Я напою тебя фруктовым чаем, – снова улыбнулась старая леди.
– С большим удовольствием попью фруктового чая, – учтиво отозвался Колли.
Лейни прикрыла глаза; смотреть на Колли она еще могла, но звук его голоса был невыносим. Как же нравился ей когда-то этот тягучий, богатый переливами голос! Такой же выговор у Альберта; кто-то сказал однажды, что это говор, типичный для родных мест Альберта. Престон, получивший отменное воспитание и образование, не унаследовал дедовского акцента, который целиком перешел к Колли.
Четырьмя широкими шагами длинноволосый красавец пересек зал и оказался возле столика Престона. Все посетители ресторана обратились в слух в ожидании скандала.
– Тебе известно, для чего я приехал, – ровным голосом сказал Колли, глядя в глаза сидящему перед ним кузену.
Престон слегка порозовел – наверное, оттого, что все взоры были устремлены на него, – но заговорил он совершенно спокойно: