Она обошла сваленные у выхода с задней веранды чурбаны, на которые утром распилили поваленный ураганом клен мужчины из Комитета благотворительности, и споткнулась о пыльный мешок. Лейни и Харгис Лоу, который швырял в кузов грузовика отломанные ветки, поддержали ее. Она прижимала к груди объемистую сумку.
– Это что еще такое? – с раздражением воскликнула Дана. – Он же тяжелый как черт!
– Как всегда, вы правы, – отозвался Харгис. – Там цемент. Если изволите отойти в сторону, я его уберу.
Дана отступила, и Харгис, кряхтя, взвалил мешок на спину. Его окутало облако белесой пыли.
– Лейни, наверное, это стоит отнести в подвал? Когда мы утром сюда приехали, дверь уже кто-то поставил на место. Но она в плачевном состоянии. Сюзан говорит, что ее надо будет замуровать.
– Согласна. Мы вчера спускались в погреб; там нет ничего, только старый насос, которым пользовались тогда, когда в наших местах обнаружили минеральную воду.
– Судя по тому, как близко к сердцу вы, юная леди, держите вашу сумку, – сказал Харгис, обращаясь к Дане, – в ней заключено нечто весьма драгоценное.
Дана опустила сумку на землю. Харгис поволок тяжелый мешок к подвалу.
– Он умнее, чем кажется на первый взгляд, – негромко заметила Дана.
Она огляделась. Дебора была далеко, она возилась у другого крыла «Магнолии».
– Это твое, Лейни, – сказала Дана и кивком указала на сумку.
– Мое? – Лейни взяла сумку, которая оказалась неожиданно тяжелой. – Что там такое?
Дана смущенно кашлянула.
– Это подарок Престона. Нет, не открывай! – поспешно воскликнула она, заметив, что Лейни хочет расстегнуть «молнию». – Я заглянула туда, – призналась она. – Я знаю, это нехорошо, но я не могла удержаться. Он ее вчера принес, когда ты возила тетю Оливию к врачу. Он велел мне никому ничего не говорить, пока я не увижу тебя. Только не открывай ее здесь!
– Да что же там?
Дана сделала круглые глаза и прошептала на ухо Лейни:
– Шоколадные конфеты, бутылка джина и… атласная сорочка.
Лейни почувствовала, как краска заливает ее щеки.
– Чудное зрелище! – услышала она голос Ллойда Тейта и обернулась. Ллойд стоял за ее спиной, уперев руки в бока. Глаза его были скрыты за темными очками. – Две подруги мило шепчутся. Держу пари, что о мужчинах!
– Между прочим, некоторые мужчины уже замешивают цемент со щебенкой, – сообщила ему Дана. – Вы бы не хотели им помочь?
– Мешать – это как раз по мне! – хохотнул Ллойд и отошел.
– Вечно он шныряет тут и что-то разнюхивает, – пожаловалась Лейни. – Человек с двойным дном. Не люблю таких.
– Да ну его к черту, – весело сказала Дана. – Судя по тому, какие подарки тебе дарит Престон, тебя ожидает кое-что приятное.
Начинало темнеть, когда Альберт Ролинс вошел в кухню, где его поджидал Колли. Одежда Дьявола была вымазана в грязи, и он сильнее обычного приволакивал ногу. Впрочем, это обстоятельство не вызвало у Колли жалости.
– Я тебя жду, дед, – жестко сказал он.
Альберт остановился у стола и с удивлением взглянул на внука.
– Неужели? А где твой кузен?
– Его нет. Остальное меня не колышет.
Дьявол взял с плиты кофейник, налил себе в чашку кофе, не торопясь выпил и только после этого заговорил:
– Вы опять с ним поцапались? Надеюсь, не по той же причине, что в прошлый раз?
– Послушай, Дьявол, однажды я дал тебе слово и честно старался его сдержать. Но больше я не могу.
Старик стащил с головы кепку и аккуратно повесил ее на высокую спинку орехового стула, налил себе еще кофе, поставил дымящуюся чашку на стол, уселся напротив Колли и сделал глоток, после чего провел ладонью по губам и вопросительно глянул на Колли.
– Судя по твоему виду, – язвительно заметил он, – ты успел побывать в преисподней.
Ни один мускул на лице Колли не дрогнул.
– Где ты шлялся всю ночь? – продолжал старик. – Развлекался на реке со шлюхами?
Молниеносным движением Колли смахнул со стола чашку. Она полетела в стену и разбилась. По полу растеклась темно-коричневая лужа.
Альберт обрел дар речи первым:
– Я бы тебе советовал…
– Хватит! Ты меня слышишь?
– Тебя и мертвец услышит. Да ты потерял последний рассудок. Что с тобой стряслось?
– Повторяю тебе, Дьявол: Престона нет. Мы остались вдвоем. Причем ты знал, что нам предстоит разговор. Ты знал, на что шел, когда позволил Престону протянуть лапы к… – Он сглотнул слюну и с трудом выговорил: —…К Лейни Торн.
Произнесенное вслух имя вызвало у него физическую боль.
Альберт медленно поднялся на ноги.
– Теперь я понял. Значит, ты опять взбесился из-за этой девчонки. Черт возьми, Колли, если Престон с ней спутался, это его личное дело. При чем здесь я?
– Лжешь. Ты всю жизнь мне лжешь. Это ты его натравил.
– Престон и сам…
– Это ты предложил ему заняться ею. Для этого ты и вызвал его в Спрингс. И меня ты вызвал специально для того, чтобы я увидел, как она падает к нему в объятия. Не надо обманывать, старик. Мне все ясно.
Руки Колли дрожали от ярости.
– Ну что же, кое в чем ты прав. Я сказал Престону: посмотри, устоит этот ангелочек или падет в грязь. Но помни, Колли: она сама принимала решение.
– Ты не мог не понимать, что она ему не пара. Это все равно, как если бы ты предложил ему совратить младенца. И ты же поставил ее в безвыходное положение. Ты дал ей возможность узнать о долгах, которые числятся за «Магнолией».
Альберт стукнул кулаком по столу.
– Черт побери, никто не заставлял ее отдаваться Престону. Она сама захотела! Мне надоело, что ты впустую тратишь на нее свою жизнь! Именно поэтому она ляжет в постель с Престоном. Она такая же, как все женщины. Она пойдет на все, если у мужчины есть деньги. Когда ты наконец это усвоишь?
– Значит, ты отдал ее Престону, чтобы преподать мне урок?
– Мне нужно, чтобы твоя голова была занята тем, чем положено.
– Нет, Дьявол, я сыт по горло. Пойми, я не такой, как ты. Ты живешь одной фермой. Ты не способен любить. А вот она когда-то знала, что такое любовь. Когда мне было семнадцать лет, я вернулся из-за нее. Раньше я боялся тебе признаться, а теперь мне плевать. Я вернулся на ферму, потому что люблю Лейни.
– Не будь размазней!
– Как Броди? Между прочим, я хотел бы быть похожим на отца. Кстати, это и в твоих интересах. Он простил бы тебя, а я не могу. И сегодня я дожидался тебя, чтобы сообщить, что наш договор расторгнут.
Альберт изменился в лице. По-видимому, он наконец начал понимать.
– Подумай, Колли. Как следует подумай. Если ты сейчас откажешься от всего, потом непременно пожалеешь. Это ведь уже однажды случилось.
– Сейчас все по-другому. Твои деньги не принесли мне счастья. Ты никого не любил и не страдал от того, что никто на свете не любил тебя. А я хочу любить. Хочу знать, что хоть одно человеческое существо пожалеет обо мне, когда я умру. Я хочу, чтобы рядом со мной была любимая женщина. Я хочу, чтобы она отдала мне тело и душу. Наверное, я – размазня, признаю. Так что можешь больше этого не повторять.
Колли рывком встал, но окрик деда остановил его:
– Эй! Ты помнишь, что ты мне обещал шесть лет назад?
– Я свою часть соглашения исполнил. А ты – нет. И пусть горит синим пламенем твоя ферма вместе с деньгами и с тобой. Я продал тебе душу, Дьявол, а сегодня я забираю ее обратно.
В семь часов вечера Дебора собралась домой.
– Я еще немного поработаю, – сказала ей Лейни. – И не приду домой. Переночую здесь, чтобы завтра пораньше заняться делами.
Дебора вздохнула.
– Я знаю, ты беспокоишься из-за страховки. Из компании не звонили? После бури прошло уже четверо суток.
– Мама, я все узнаю, – проговорила Лейни, надеясь, что голос ее не выдаст. – В начале следующей недели все выяснится.
– Ну хорошо. Запри дверь, если остаешься. Наверное, я бы и не стала волноваться, просто мне все эти люди действуют на нервы. Я бы с тобой осталась, но Сюзан тревожится за тетю Ливи. Она сидит, смотрит в одну точку и не реагирует, когда Сюзан к ней обращается.