Сам разинул рот.
— ...И возьмешь кольцо...
— Что ты, Бубби! Ни за какие коврижки.
Но Бубби только посмотрела на него, и через полчаса Сам шел впереди нее по дороге на кладбище.
Бубби за день все осмотрела и нашла лазейку, через которую можно было добраться до склепа.
Они шли мимо памятников и плит.
Ночь была ясная, но безлунная.
Когда подходили уже к самому склепу, кто-то тронул Бубби за плечо и крикнул: — Эй, красавица!
То был сторож.
В следующий миг он уже лежал неподвижно на земле, оглушенный страшным кулаком красавицы. Сам, дрожа, как в лихорадке, влез в склеп, а Бубби осталась сторожить.
Пока он в темноте возился с крышкою гроба, она озиралась по сторонам и как-то не очень спокойно.
Бубби была зла и сильна, но она была к тому же еще и глупа. Очевидно, она забыла об этом своем свойстве или, вернее, совсем о нем не догадывалась. Очутившись ночью среди могил, она вдруг почувствовала суеверный страх. А вдруг все эти мертвецы, лежащие в земле, сейчас встанут и вцепятся ей в горло. Ее нервы (у Бубби, как оказалось, имелись нервы) были до крайности напряжены. Поэтому, когда из склепа раздался вдруг голос покойного масса Эдуарда, она помчалась, как сумасшедшая, и опомнилась только тогда, когда забилась под постель у себя в комнате.
А бедный Сам сидел в темном углу склепа, закрыв глаза и готовый к страшной расправе со стороны рассерженного покойника.
Однако звуки живого голоса несколько успокоили его.
Мертвецы, по его мнению, должны были говорить совсем иначе. Как? Он в точности не знал, но только совсем не так. Может быть, они должны были рычать или завывать. Но оживший масса Эдуард не завывал и не рычал. Напротив, он говорил даже как-то испуганно.
Сам поэтому открыл глаза и тут окончательно убедился что ничего нет страшного.
— Масса Эдуард! — прошептал он.
— Это ты, Сам?
Володя выскочил из гроба.
— Вот спасибо тебе, миленький!
И он стал целовать негра и кружиться с ним по склепу.
— Спас ты меня! От смерти спас!
И он, как мог получше, рассказал Саму всю историю.
— Но ты-то как сюда попал?
Сам сконфузился и стал чесать свою курчавую голову.
— Я больше домой не пойдет, — сказал он, вместо всякого ответа. — Я с тобой в Москва поехал.
Володя даже подпрыгнул от восторга.
— Едем! Едем!
Но тут же он призадумался.
— А как же мы до Москвы доберемся?
Ему ясно представилось огромное земное полушарие, которое надлежало для этого объехать.
— А далеко до Москва? — спросил негр.
— У! Далеко! Только скорей пойдем отсюда.
— Да, да... пошла оба.
И они быстро помчались между могилами.
— А кто это там лежит на дорожке? — спросил на бегу Володя.
Но Сам только махнул рукою.
XV. Мертвое тело
Решительно наступил газетный праздник.
Директора и акционеры крупных газет готовы были поставить памятник Ринганам. Они сумели занять внимание общества.
Уже одной истории с жеребьевкой было бы достаточно, а тут еще: 1) возвращение внука; 2) выздоровление старика; 3) его смерть; 4) смерть внука.
Но и этого оказалось мало. Сразу всплыли еще две невероятных сенсации: 1) появление второго, «настоящего» внука; 2) таинственное исчезновение из гроба тела «первого» внука.
Этого почти уже нельзя было вынести!
Америка сходила с ума.
Новый внук рассказал свою историю, из которой несомненно явствовало, что он-то и есть Эдуард Ринган.
Кладбищенский сторож, очнувшись на рассвете, нашел гроб вскрытым и пустым.
Газета «Новости Калифорнии» предлагала десять тысяч долларов тому, кто разыщет мертвое тело.
С начальником полиции сделался нервный удар.
А «мертвое тело» между тем сидело в густом кустарнике верстах в десяти от города и дожевывало бутерброды.
Рядом в траве лежал Сам.
Это был первый день, начавшийся для негра в отсутствии супруги, и он считал этот день счастливейшим в своей жизни. Бывают же такие удачи.
Но Володя после первых минут радости, вызванной воскресением из мертвых, начинал испытывать некоторую тревогу. А что же делать дальше?
Денег у них не было. Пойти просто так в полицию он боялся. Он начинал уже ощущать и понимать силу денег. Мистер Нойс внушал ему инстинктивный ужас.
На всякий случай он решил послать негра на разведки, а сам решил пока что сидеть в кустах. Здесь было по крайней мере вольно и спокойно среди зеленого кустарника. Точно на даче под Москвою.