— Да, да, литровые молочные подойдут в самый раз.
Женщина подбегает к шкафу, и в следующее мгновение на кухонном столе выстраивается шеренга больших бутылок.
— Пять штук вам хватит?
— По одной на каждое помещение. Только, пожалуйста, сполосните!
Взятие проб воздуха оказывается на редкость простым делом. Бутылки под краном наполняются водой. В комнате, где надо взять пробу, воду выливают в ведро. Вот и все. Остается заткнуть бутылку бумажкой и отметить в блокноте, что бутылка номер один из кухни девятой квартиры, бутылка номер два из ванной, и так далее.
На прощание хозяйка ласково улыбается и благодарит молодых людей за старания.
— Я прямо не представляю, что было бы, не приди вы к нам! — говорит она.
— Ну, что вы, — Сприцис скромно потупил взор. — Мы только выполнили служебный долг. До свидания! Всего наилучшего!
На лестнице Липст вновь обрел дар речи.
— Слушай, Сприцис, — заговорил он. — Что мы теперь станем делать с этими бутылками?
— Сдадим в магазин. Пять бутылок по два целковых — это десять рублей за десять минут. Министры не зарабатывают больше.
Лишь теперь Липст до конца понял, что произошло. Он расхохотался.
— Фантастически! Неслыханное дело! Ну и анекдот!
Вдоволь насмеявшись, Липст вдруг посерьезнел:
— И все же это мошенничество…
— Мошенничество? Вот псих! Люди добровольно отдают несколько бутылок, а ты называешь это мошенничеством! Просто невинная шутка. Скучающие джентльмены мило развлекаются… Ну, пошли! Тут много мудрить не над чем. Не надо усложнять вещи. О’кэй!
Обещание Сприциса не было пустым — вечером в кармане Липста приятно похрустывала двадцатипятирублевая бумажка и звенела мелочь. Можно бы считать это в некотором роде удачей, но Липст не испытывал радости.
Сприцис предложил на прощание вместе поужинать.
— Разумеется, не в такой клоаке, как днем, — сказал он, — а по-солидному, в ресторане, с музыкой. Поверь мне, старая секира, мы заслужили это честно!
Было чертовски трудно что-либо возразить Сприцису. Да и деньги-то в основном «заработал» он, а вовсе не Липст.
— Ладно, — согласился Липст.
Весь этот день необычен и полон приключений. Так пусть он остается таким до конца… Он будет ужинать в ресторане. В рес-то-ра-не! Одно это слово уже ласкает слух. Думать о ресторане куда приятнее, чем вспоминать пережитую утром неудачу и сознавать, что ни на шаг не приблизился к цели. И более того, ради нескольких рублей он впутался в такое предприятие, что, честно говоря, сейчас ему чуточку страшновато…
— Ладно! — согласился Липст, в котором взыграл беспокойный дух авантюриста.
— А знаешь, Липст, — Сприцис прищурил глаз.
— Ну?
— Ты все-таки бедовый парень. И не парень, а настоящий вулкан!
— Ладно тебе, не болтай, — усмехнулся Липст. Тем не менее похвала приятно пощекотала его самолюбие.
Ресторан. Низкое круглое помещение со сверкающими зеркальными стенами. Сверкающий паркет. Сверкающие люстры. Сверкающие белизной скатерти. Сверкающие бокалы.
Липст притих и чувствует себя не в своей тарелке. Нечищеные башмаки, когда стоишь на блестящем паркете, не придают уверенности. И уж никак нельзя сказать, что белоснежная скатерть великолепно сочетается с заляпанными масляной краской рукавами потрепанного пиджачка. Внезапно Липст снова со всей остротой ощутил все заплаты на брюках, ощутил так, будто они были пришиты прямо к его коже.
А тут еще эта торжественная атмосфера, точно в храме! Народу пока маловато. Они со Сприцисом сидят у всех на виду, как на сцене. Исполненной достоинства походкой к столику приближается официант, почтительно склоняет убеленную сединами голову.
— Прошу, — произносит он, и Липст опасливо смотрит на Сприциса.
Почтенный официант сию же минуту выкинет их из зала. Быть не может, чтобы он не заметил грязных ботинок, залатанных брюк и дыр на локтях! «И в кармане у меня всего двадцать пять рублей, не считая мелочи, — с ужасом думает Липст. Каким счастьем было бы сейчас удрать отсюда! Душа у него ушла в пятки. — А Сприцис? Сидит себе как ни в чем не бывало, словно изваяние египетского фараона».
— Приветик, Аугуст! — небрежно кивнул он официанту. — Тебя просто не узнать. Наверное, содовые ванны принимал?
Сприцис заказал рагу и бутылку кахетинского. Привычным движением перебросив через руку салфетку, Аугуст засеменил на кухню. Липст с облегчением вздохнул. Теперь бы все было ничего, если бы он знал, куда девать руки: держать на коленях или облокотиться на край стола?
Аугуст мигом вернулся.
— Отменное «Саперави»! — сообщил он. — Было всего пять бутылок. Эта последняя…