Увидев противника, ящер изогнулся дугой, готовясь к прыжку.
Богатырев видел, как стали раздуваться его бока. Над болотом забился, как в конвульсиях, ужасающий звук. Если бы миллионом ножей одновременно провести по миллиону тарелок, если бы отвратительно скрипнули миллион резиновых мячей, если бы визг пилы смешался с визгом поросенка, если бы все эти звуки слились воедино и перешли за пределы слышимого в область ультразвука, лишь тогда можно было бы получить представление о том, что услышал Богатырев. Встрепенувшиеся было во время паузы Алеша и Добров вновь свалились, парализованные. Богатырев, защищенный шлемом, борясь с помутнением сознания, выстрелил в диковинного зверя второй гранатой, но также безрезультатно. Тот уже прыгнул к вездеходу, уверенный, что новая жертва от него не уйдет.
«Пуля не берет Соловья-разбойника, значит, как и в сказании, надо бить его в глаз», — подумал Богатырев и сменил ружье на автомат.
У ящера глаза были в виде двух узких, ядовито-желтого цвета вертикальных щелей.
Богатырев подождал, пока ящер приготовился к последнему прыжку, и выпустил точную очередь.
Раздался истошный, визжащий крик, перешедший в клокотание. Ящер катался по болотным кочкам, извиваясь и содрогаясь в последней агонии. Раздутое тело постепенно опадало. Скрежещущий визг замирал.
Богатырев потрогал рукой спасший его шлем, словно боясь, что он таки раскололся.
Вдали над озером парили на распростертых крыльях неведомые существа. Буря усиливалась. Она несла через болото гигантские растения с раскоряченными корнями. Богатырев принял было их за хищников и снова готов был стрелять в них, но эти растения упали на болото, зацепились корнями за кочки и застряли.
Лишь два из них, подхваченные ветром, вновь поднялись на воздух и унеслись.
Богатырев сидел, тяжело дыша. Алеша и Добров медленно приходили в себя. Богатырев дал им понюхать остро пахнущей жидкости из пузырька.
Поверженный дракон пришел в себя без посторонней помощи. Он зашевелил крыльями, заметался между кочками, стараясь отползти подальше от страшного, лежащего сейчас недвижно врага. Потом, поставив крылья под углом к шквальному ветру, дракон подпрыгнул и поднялся над болотом. Он летел, набирая высоту, и его змеевидное тело волнообразно извивалось.
Алеша смотрел на него и протирал глаза:
— Что это? Народные сказки?
— Пожалуй, — усмехнулся Богатырев. — И дракон летит… и от соловьиного свиста все мертвы лежат.
— Как же могли эти образы перекочевать на другую планету, жить в народных сказаниях? — поражался Алеша.
Богатырев многозначительно улыбнулся.
— Наденьте для надежности шлемы, — сказал он.
— Без специального оружия ехать дальше нельзя, — решительно заявил Добров, выбираясь из вездехода.
— Что надумал? — нахмурился Илья Юрьевич.
— Это был ультразвук, — сказал Добров. — У них на планете он действует лучше пушек. В дьявольском аккорде были неслышные, но парализующие обертоны.
— Ах, вот ты о чем, Роман! Аппарат ультразвуковой разведки мы не сняли?
— Не поедем дальше, пока не приспособим его для кругового обстрела.
— Вот это правильно, Роман! — сказал Илья Юрьевич.
Глава третья
Хищная красота
Вездеход спрятался среди исполинских папоротников. Илья Юрьевич не позволил оставаться на открытом болоте.
Роман Васильевич и Алеша разобрали прибор.
Илья Юрьевич стоял около них с гранатным ружьем в руках и остро поглядывал в чащу.
С болота полз туман. С почвы под деревьями струйками поднимался пар.
Туманные колеблющиеся струи из-за цвета папоротников казались красноватыми. Они тоже походили на стволы, только какой-то неведомой, сказочной растительности, живой, движущейся.
И вдруг из тумана донесся крик.
Алеша, держа отвертку в руках, выпрямился, посмотрел на Илью Юрьевича. Тот встретился с ним взглядом.
Добров с укоризной взглянул на Алешу, потом показал на разобранный аппарат.
Крик повторился снова, переливающийся, призывный.
Алеша решительно положил отвертку.
— Что? — сердито спросил Добров. — Теперь уже не Соловей-разбойник, а сирена?
— Я боюсь подумать о том… как она выглядит, — взволнованно сказал Алеша.
Добров презрительно хмыкнул:
— «Она»!.. Ящерица или женщина?
— Тише! — поднял руку Алеша. — Слышите? Она зовет…