— Нет, наоборот, теперь-то уж ни за что не откажусь.
Когда стемнело, Елена Николаевна предложила:
— Хотите посмотреть и послушать новости?
Мы вернулись в столовую. Елена Николаевна подошла к огромному гобелену, украшавшему одну из стен, и раздвинула его. За ним открылась неглубокая ниша, стены которой образовали собой полукруг. Потолок в ней тоже был не плоский, а полусферический и постепенно переходил в стены.
Елена Николаевна повернула круглый рычажок — и матово-белая полусфера засветилась голубым светом. Я догадался, что вся эта ниша — огромный экран панорамного телевизора.
Елена Николаевна набрала на пульте управления номер программы. Сразу же на экране появилось цветное стереоскопическое изображение, и мне показалось, что комната исчезла. В безоблачном небе над нами кружил, спускаясь, стратоплан. Голос диктора проговорил:
«Сегодня в наш город прилетел из Верхоянского санатория профессор Хромов, проспавший в сибирской тайге почти сто пятьдесят лет. Мы уже рассказывали о нем нашим телезрителям. Его встречала праправнучка Елена Николаевна Хромова».
Справа на экране показалась Елена Николаевна с букетом цветов в руках. Прикрыв глаза ладонью, она следила за тем, как стратоплан, делая в синем небе круги, идет на посадку. Сделав несколько кругов, стратоплан понесся над аэродромом прямо на нас и, сверкнув на солнце крыльями, с ревом скрылся где-то за нашими спинами. Стереоэффект был настолько сильным, что я, как когда-то первые кинозрители при виде паровоза, мчавшегося на них, невольно отпрянул назад.
«Пожелаем нашему гостю успехов, здоровья и еще долгих лет жизни», — этими словами диктор закончил короткий репортаж о моем прибытии.
…Уже засыпая, из всех событий этого хлопотливого дня я вспомнил чудесный телевизор, который за один вечер провел нас по всем странам земного шара, а под конец перенес на Луну. Передача с Луны по традиции закончилась показом Земли, какой она видна с нашего самого старого спутника: большой голубоватый шар, парящий в черном небе, усыпанном звездами; сквозь поля облаков проглядывают знакомые очертания материков и морей; на воде блестит ослепительно яркое пятно: это в Атлантическом океане отражается солнце…
5. МОДЕЛЬ МИКРОСОЛНЦА
На другой день рано утром Кинолу улетел назад в Верхоянск. Мы тепло расстались.
С его отъездом порвались последние ниточки, связывавшие меня с прошлым, кончилась жизнь на положении туриста. Отныне я стал обычным членом общества, меня ждала интересная работа.
— Ну, слава богу, кончилось это лечение. Теперь можно и передохнуть, — сказал я, когда мы остались вдвоем с Еленой Николаевной.
— Передохнули? А теперь на зарядку! — скомандовала она шутливо.
Я только вздохнул в ответ.
— Поторапливайтесь! Мы и так опоздали сегодня.
Мы поднялись на плоскую крышу дома, сели в двухместный орнитоптер и полетели на юг, к морю. Через три минуты мы опустились на песчаный пляж.
— Идите вон к тому домику, — указала мне Елена Николаевна на небольшое строение, прятавшееся в глубине пальмовой рощи. — Это мужская раздевалка.
— А вы?
— А моя группа занимается чуть подальше. Ну, я побежала.
— Постойте, а где же мы встретимся?
— В море! — крикнула Елена Николаевна уже на бегу.
Я скинул верхнюю одежду и присоединился к большой группе на берегу, выполнявшей под руководством плотного загорелого мужчины несложный комплекс утренней гимнастики. Звучала бодрая ритмичная музыка. С моря Тянул легкий свежий ветерок.
Зарядка продолжалась минут пятнадцать. Я чувствовал, как расслабленное после сна тело крепнет, впитывает солнечные лучи, наливается силами.
— Зарядка окончена! — сказал руководитель. — Теперь все в воду!
Все дружной толпой бросились по горячему песку к манящему прохладой морю. Я медленно брел позади, не решаясь окунуться, вздрагивая от холодных брызг, попадавших на мое разгоряченное тело. Неожиданно сильная струя воды окатила мне спину. Я охнул, обернулся и увидел смеющееся лицо своей праправнучки.
— Так-то вы почитаете своего прапрадеда! — упрекнул я ее шутливо.
Елена Николаевна, смеясь, схватила меня за руку и потянула дальше в море.
— Давайте догоним вон ту голову в красной шапке, — предложила она и, бросившись в воду, поплыла кролем, делая по-мужски сильные взмахи руками. Я последовал было за нею, но сразу же безнадежно отстал. Когда Елена Николаевна достигла красной шапки, с берега послышался удар гонга. Пора было возвращаться.
Позавтракали мы в общественной столовой. Устроена она была точно так же, как и столовая в Верхоянском санатории. Белые столики, покрытые светлыми скатертями, на столе набор кнопок, против каждой из них название блюд. Внизу под столовой расположена автоматическая фабрика-кухня. Нажмешь кнопку — и тотчас появляется в центре стола готовое блюдо. Рука человека ни разу не прикоснулась к нему: все сделали машины, настроенные людьми на заданную программу.
В меню я заметил несколько блюд, по-видимому специфически австралийских. Любопытствуя, я заказал себе отварное мясо кенгуру под розовым соусом. Елена Николаевна улыбнулась, когда в центре стола появился мой заказ.
— Приобщаетесь к нашей австралийской кухне? Вы бы хоть со мной посоветовались. Кенгуру — это не самое лучшее, что у нас есть.
— А есть-то можно? — спросил я робко.
— Конечно! Смелее, смелее.
Я отрезал крохотный кусочек. Мясо, нежное, приправленное овощным соусом, понравилось мне.
К столу подошел очень высокий молодой человек с простым добродушным лицом.
— Елена Николаевна, можно к вам присоединиться?
— А-а, Виктор, ну, конечно же, садитесь. Познакомьтесь, Александр Александрович, это Платонов.
— А это ваш знаменитый прапрадед, я уже догадываюсь.
Виктор, сильно щуря глаза, оглядел меня с высоты своего огромного роста и сказал:
— А вы, однако, прекрасно выглядите для своих лет. Я думал, что это только фотографы вас так «подмолаживают».
Я уже успел привыкнуть к подобным приветствиям и ответил:
— Должен сказать, что и я представлял вас гораздо старше. У вас уже такие серьезные научные труды, а на вид вы просто юноша, студент.
…Подземная лаборатория находилась в семидесяти километрах к западу от города.
Елена Николаевна по дороге объясняла мне расположение и назначение зданий в этом научном городке.
— Видите, под нами несколько продолговатых одноэтажных зданий? Это корпуса, в которых установлена регистрирующая аппаратура. Здесь записываются на кинопленки, на магнитные ленты, на бумажные полосы те сигналы, которые поступают из подземной камеры.
— А где же сама подземная камера?
— Она еще дальше к западу, километрах в трех отсюда. Вон белая башенка виднеется вдали — это выход из ствола подземной шахты. А белый дом рядом — это центральный командный пост.
— Камера выстроена специально для вашего опыта?
— Нет. Она сделана для всего института. В ней проводятся наиболее опасные опыты. Мы ее только немного переоборудовали.
Мы приземлились около одного из зданий с измерительной аппаратурой. Было без пяти минут девять. Вокруг здания толпился народ. Без одной минуты девять рядом с нашим орнитоптером приземлились, точнее плюхнулись на землю, один за другим еще три. Из них поспешно выскочили два молодых человека и девушка, которые на бегу поздоровались с Еленой Николаевной и скрылись в здании.
— Все готово, Елена Николаевна, — доложил один из сотрудников. — Аппаратура в исправности.
— Вы связались с Чжу Фанши?
— Да. Он не сможет присутствовать на опыте.
— Жаль. Ну что ж, придется проводить эксперимент без него. Академики еще не прибыли?
— Нет.
Я попал в привычную напряженную атмосферу подготовки эксперимента, когда а короткий срок надо решить массу неотложных вопросов. Елену Николаевну сразу окружили сотрудники, ожидая ее распоряжений.