— Что же делать, Анри, а? — жалобно спросил Гапек. — Может, сами полетим в скафандрах, а ракетоплан наполним здешним воздухом?
Он предложил это так просто, будто речь шла о простом прогулочном костюме.
Анри возмутился:
— Ты с ума сошел! Таскать на себе скафандры больше месяца!
— Ну и что! — живо возразил Гапек. — Ради науки можно и потерпеть немного.
— Нет, это невозможно!
— А если поместить их в третий герметический отсек? Наполним его углекислым газом, освободим от лишнего груза, и пусть летят. С собой возьмем несколько запасных баллонов с воздухом Венеры.
— Но тогда придется нам здорово потесниться.
— Э, пустяки какие!
Гапек смотрел на Ламеля так умоляюще, что тот начал колебаться. Кабина ракетоплана была разделена внутри прочными перегородками на отдельные герметические отсеки на случай столкновения с метеоритами. Два из них были заполнены различными вспомогательными грузами. Если перенести их в «жилой» отсек, то там будет тесно и неудобно, но зато в грузовом отсеке действительно освобождалось место для животных.
— А Леон и Станислав? Вдруг они не согласятся? — спросил Анри, уже сдаваясь.
— Это они-то не согласятся? Будто ты их не знаешь!
— Хорошо, оставим твоих ящеров. Только спрячь их куда-нибудь с глаз долой, а то Леон и Станислав тоже найдут, что прихватить на Землю.
Интересная идея быстро обретает себе сторонников. На следующий день мы оказались свидетелями того, как сам Ламель слетал на орнитоптере к ближайшему озеру и вскоре вернулся с большой банкой в руках. В ней извивалось неприятное змееобразное существо — мезозавр. Не обращая внимания на наши лукавые улыбки, он поставил банку в дальний угол багажника ракеты и загородил ее другими вещами.
Не отстали от них и мы. Эрилик принес трех больших, с тарелку величиной, ярких жуков. Я тоже не утерпел и добавил к живой коллекции несколько моллюсков с красивыми раковинами. Заселение ракет обитателями Венеры шло нарастающими темпами.
— Нет, так не годится, — запротестовал, наконец, Ламель. — Этак у нас скоро негде будет повернуться.
— А давайте грузовые отсеки в нашем ракетоплане тоже наполним здешним воздухом, — предложил Эрилик.
— Можно, — неуверенно поддержал его я.
— А вы, Суори, как? Не возражаете? — спросил Чжу Фанши.
— Отчего же? Я согласна.
— А вы, Елена Николаевна?
— Мне все равно.
Так открылся «филиал зоопарка», как мы в шутку прозвали свою ракету. Охота за животными возобновилась.
Одна Елена Николаевна не принимала участия в наших оживленных хлопотах. Потрясенная трагической гибелью Виктора, она снова слегла на несколько дней.
Оставалось два дня до отлета на Землю. Анифер и Шаумян все еще не вернулись из района лежбища диплодоков. Ламель связался с ними по радио и решительно потребовал их возвращения.
Мы увидали их еще издали. Они летели рядом с одинаковой скоростью, а между их орнитоптерами, привязанный самодельными веревками, покачивался какой-то большой предмет. Когда они опустились, мы увидели, что они превзошли всех в своем размахе: в привезенном ими свертке оказалось большое пестрое яйцо диплодока.
— Захотелось натуральной яичницы? — насмешливо спросил их Ламель.
— Делай с нами что хочешь, но мы возьмем его с собой на Землю, — решительно заявили друзья.
— А куда же вы намереваетесь его поместить? Можете посмотреть — наша ракета набита до отказа.
— А у физиков? У них наверняка полно свободного места.
Не обращая ни малейшего внимания на наш протест, они хладнокровно развязали веревки и стали прикидывать, как уложить яйцо в нашей ракете. Мы поняли, что сопротивление бесполезно — такой решительный вид был у обоих друзей, — и сдались.
Было решено оставить на Венере все, что не являлось жизненно необходимым в пути. Экипаж обеих ракет был согласен перенести любые неудобства и тесноту, чтобы доставить на Землю живых обитателей Венеры. Последние два дня перед отлетом творилось что-то невообразимое. Из ракет выносили ящики с приборами, телевизионные установки, часть медикаментов, орнитоптеры, лишние рулоны кинопленки и неизрасходованные химикалии, запасы бумаги, одежды, киноаппараты — словом, «все лишнее».
— Давайте снесем все это в пещеру, где раньше помещался наш командный пункт, — предложил Чжу Фанши. — Следующей экспедиции пригодится.
И вот на Землю послано сообщение о вылете. Впереди трудный путь. Мы забеспокоились: во время резкого толчка при взлете могли погибнуть наши животные.
Были приняты все меры предосторожности. Животных подвесили в клетках на резиновых растяжках; на таких же растяжках повесили и сами клетки; в ящике под яйцом диплодока было сделано целое сооружение из мягких тряпок и резины; банки с рыбами залили свежей водой до краев, наложили туда свежих водорослей и, тщательно закупорив их, тоже подвесили на резинках; грузовые отсеки ракет наполнили углекислым газом.
Настали последние минуты перед взлетом. Все заняли свои места. Контрольная зеленая лампа на центральном пульте управления сигнализировала о том, что обе ракеты готовы к взлету.
Дарычан в последний раз прошел вдоль кабины, осмотрел все придирчивым взглядом, вернулся к себе и нажал кнопку.
Ракетоплан рванулся вверх, на мгновение замер в воздухе и, прорезав толстый слой облаков, вырвался в космическое пространство.
…Никто не вмешивался в управление ракетой. Она летела под контролем точных и надежных приборов, уверенно ведущих ее к Земле по самой короткой траектории. Спустя пятнадцать минут на пульте управления раздался долгожданный звонок, возвестивший о том, что началось обычное путешествие в космосе и что мы можем покинуть свои места.
Мы бросились к животным. Один Чжу Фанши стоически выполнял возложенные на него обязанности кинорепортера и, прильнув к иллюминатору, снимал уходящую вниз жаркую планету.
С этого момента мы стали невесомыми, но никто не кувыркался внутри кабины и не парил в воздухе словно птица. К подошвам наших ботинок были привинчены небольшие металлические пластины. Они притягивались к электромагнитам, расположенным под полом. Благодаря этому нехитрому приспособлению мы могли нормально передвигаться по кабине.
Животные не пострадали. Только треснула одна стеклянная банка с рыбками, которая во время взлета ударилась о стенку ракеты, но рыбы были живы. Кроме того, в первые минуты после взлета мы испугались за одного из ящеров. Клетка с ним сорвалась с резиновых растяжек, а сам он как-то странно подергивал головой и хрипел. Подоспевшая Елена Николаевна впрыснула ему в клюв из пульверизатора струю воды, и ящер довольно быстро пришел в себя.
Яйцо диплодока было цело. Оно в полной сохранности лежало в ящике. Видимо, его прочная известковая скорлупа могла выдержать и не такую нагрузку.
По радиотелефону мы связались с ракетой Анри Ламеля. Они стартовали благополучно и теперь летели позади нас на расстоянии каких-нибудь двух тысяч километров. У них в ракете, так же как и у нас, было тесновато. Каждый прихватил с собой что мог. Впервые с Венеры везли такой интересный груз.
— Надо предупредить Землю, что мы везем зоопарк, — сказал Гапек. — Необходимо, чтобы до нашего прилета для животных было подготовлено специальное большое помещение где-нибудь на берегу теплого моря.
— С атмосферой, насыщенной углекислым газом, — добавил Анри Ламель.
— Где вы предлагаете устроить такое помещение? — спросил Гапек.
— Я знаю где, — вмешалась Елена Николаевна. — В районе Кораллового моря в Австралии. Я знаю эти места, там живет моя дочь. Там много коралловых атоллов. В центре каждого — лагуна, как бы большой готовый аквариум вполне достаточной глубины. Коралловый барьер надежно отделяет лагуну от моря. Достаточно построить над лагуной купол, впустить под него углекислый газ, и уголок Венеры готов.
— Прекрасно! — поддержал ее Анри Ламель.
Когда Анри Ламель сообщил обо всем этом на Землю, то ему сделали серьезный выговор за нарушение дисциплины в космосе. Однако нашему зоопарку обрадовались и обещали в рекордно короткий срок соорудить над одним из коралловых атоллов хорошую прозрачную крышу и приготовить остальное оборудование. Нам разрешили садиться прямо на Землю, без посадки на Луне…