И верно. Как только мы подлетели к лежбищу, тюлени зашевелились и один за другим стали нырять в воду. Довольные тем, что нам удалось спасти хоть их, мы вернулись на свой командный пункт.
Вокруг всего района, который мы только что осмотрели, были установлены вышки с телевизионными передатчиками. У нас на большом экране весь район был виден как на ладони.
В воздух взлетело несколько сигнальных ракет, взвыли в последний раз сирены, и микросолнце медленно поползло к Земле.
Вскоре приборы, установленные на поверхности льда, стали отмечать повышение температуры.
— Глядите-ка, Елена Николаевна! — сказал главный инженер. — Ваши подопечные заволновались.
На экране телевизора мы увидели, как на берегу, у самой кромки воды, передвигаются черные пятнышки. Я увеличил изображение, и перед нами предстали пингвины. Птицы были явно встревожены. Судя по их быстро раскрывавшимся клювам, они, видимо, отчаянно галдели, обмениваясь впечатлениями, и, как руками, размахивали короткими крыльями. Некоторые из них отбегали метров на десять от берега, но потом снова возвращались к своей группе, смешно переваливаясь на коротких лапах. Когда приборы показали, что температура на поверхности льда поднялась до тридцати градусов тепла, пингвины один за другим стали подбегать к крутому ледяному обрыву и бросаться в воду.
— Вот видите, а вы беспокоились, — обратился главный инженер к Елене Николаевне. — Великая сила — инстинкт самосохранения.
Елена Николаевна утвердительно кивнула головой и сказала:
— Начинаю фокусировать пятно!
По мере того как пятно суживалось, ото льда все сильнее и сильнее валил пар. Наконец, когда диаметр пятна достиг двадцати километров, а температура внутри него перевалила за тысячу градусов, послышался сильный треск: лед лопался, как раскаленное стекло, на которое плеснули холодной водой. Слышались шипение и бульканье испарявшейся воды. Елена Николаевна еще немного сузила пятно и довела температуру внутри него до трех тысяч градусов. Внезапно лед вспыхнул. Языки пламени поднимались кверху и тут же гасли, уступая место новым. Под действием огромной температуры молекулы воды распадались на кислород и водород, которые, вступая в реакцию, образовали пламя. Горящий лед! Теоретически это можно было объяснить, но на деле это производило странное впечатление.
Поворотом рычага Елена Николаевна заставила световое пятно перемещаться вдоль всей прибрежной полосы будущего района строительства. Восемьдесят километров было пройдено почти за одну минуту. Во льду осталось ясно различимое углубление шириной около двадцати километров и глубиной более десяти сантиметров. Будто кто-то провел по ледяному полю огромным горячим утюгом.
Елена Николаевна направила световое пятно обратно по той же полосе. Она проделала это дважды, а затем включила автоматическое запоминающее устройство, которое начало само повторять все движения рычага, производившиеся Еленой Николаевной. Теперь световое пятно металось из конца в конец ледяной полосы, как челнок в ткацком станке, каждый раз углубляя ледяную канавку на десять сантиметров.
— За Одну минуту десять сантиметров, — подсчитывал я. — Значит, за неделю круглосуточной работы эта прибрежная полоса льда будет растоплена. Вас устраивают такие темпы?
— Вполне! — улыбнулся главный инженер. — Мы попытаемся не отстать от вас в строительстве.
На другой день погода резко ухудшилась. Неожиданно подул холодный ветер и поднял к небу тучи снега. На море разыгрался сильный шторм, температура резко упала. Казалось, все злые силы обрушились на людей, пытавшихся отвоевать у них ледяное царство.
Вьюга неистовствовала днем и ночью, не стихая ни на минуту. Шум ураганного ветра был так силен, что даже в помещении приходилось говорить очень громко, почти кричать. Густая снежная пелена совершенно скрыла от нас микросолнце; регистрирующие приборы, расположенные в районе котлована, показывали, что температура в световом пятне упала до четырехсот градусов. Пришлось опускать систему ниже и фокусировать пятно так, чтобы восстановить прежнюю температуру.
Воздух уже не мог впитать в себя водяных паров, образовавшихся при таянии льда. Весь район строительства окутался снегом и непроглядным туманом. Изредка со стороны моря доносились оглушительные взрывы, похожие на пушечные выстрелы: это отрывались от ледяного барьера и обрушивались в море айсберги.
Рано утром — это был шестой день после начала пурги — меня разбудила Елена Николаевна. Я быстро оделся и подбежал к окну. Пурга кончилась. Полный штиль. В ушах звенело от непривычной тишины. В голубом небе ярко сверкало наше микросолнце, продолжавшее свою однообразную работу. Люди повеселели. За завтраком то и дело раздавались шутки, смех, все чувствовали, что приближается начало долгожданных работ.
Световое пятно, как и прежде, равномерно металось из стороны в сторону, но посылало свое тепло не на поверхность льда, как несколько дней назад, а глубоко внутрь котлована, протянувшегося до самого горизонта.
На побережье освободилась ото льда огромная полоса. Только кое-где в углублениях еще виднелись отдельные белые пятна, от которых валил пар. Где-то у самого горизонта возвышалась почти вертикальная стена льда, ясно отделяющая границу той зоны, в которой действовало световое пятно. Там, за бирюзовой стеной, слой векового льда по-прежнему покрывал материк. Пожалуй, только теперь мы до конца осознали, какую могучую силу мы вызвали к жизни. За несколько дней работы микросолнце прорыло во льдах такую долину, на дне которой могли бы свободно разместиться Париж, Нью-Йорк, Москва, Лондон, вместе взятые.
Главный инженер подсчитал, что освободившийся ото льда участок суши поднялся по сравнению с прежним уровнем метров на пять-семь.
Спустя двое суток дно долины стало совершенно сухим. Теперь осталось только устранить на нем неровности.
Главный инженер строительства неожиданно обратился к нам со смелым предложением: выровнять дно котлована, расплавив грунт с помощью микросолнца.
— Дно потом, при остывании, потрескается, — возразил ему Джемс Конт. — Мы уже пробовали проводить подобный опыт на Луне.
— Там у вас происходило очень резкое остывание почвы, а здесь мы можем понижать температуру постепенно, медленно удаляя световое пятно…
И снова система «микросолнце — плавающее зеркало» приблизилась к Земле. Световое пятно было сфокусировано еще больше. Медленно, словно куски сливочного масла на раскаленной сковороде, стали расползаться во все стороны и таять, заполняя впадины, небольшие бугры и возвышенности. Со дна долины к небу поднимался теперь темный столб дыма, оседавшего вокруг толстым черным слоем.
Мы прошлись по дну долины нашим световым утюгом несколько раз, и этого оказалось достаточно, чтобы оно стало идеально ровным. Теперь расфокусированное световое пятно медленно двигалось вдоль по побережью.
— Уже готово? — удивился главный инженер. — Замечательно! Только, пожалуйста, не спешите с охлаждением грунта.
— То торопили нас, а теперь «не спешите». Уж лучше признайтесь, хитрый человек: у вас, наверное, не все готово для начала строительных работ? — смеялась Елена Николаевна.
Спустя три дня мы закончили остужение грунта и, расфокусировав систему до предела, подняли ее высоко в небо. Теперь микросолнце освещало своими лучами огромный район, вызывая лишь слабое таяние льдов.
В двух местах дно долины все-таки лопнуло при остывании. Трещины залили цементным раствором. Ничто больше не мешало началу работ. И они начались…
На призыв Всемирного экономического совета принять участие в освоении нового материка откликнулись десятки тысяч людей разных национальностей и разных специальностей. Никого не пугали трудности. Конечно, на стройках в Антарктиде требовался не ручной труд. Вся богатейшая современная техника была брошена туда. Но природа этой суровой страны еще не была покорена. Здесь по-прежнему царствовал холод, свирепствовали лютые морозы, неистовствовали ураганные ветры страшной силы. Было ясно, что работать придется в чрезвычайно сложных условиях, что победа придет после упорной, полной опасности борьбы, которая потребует от человека предельного напряжения сил. Но трудности не могут остановить тех, кто идет к большой цели. Ежедневно к побережью причаливали один за другим ледоколы. Они привозили людей и грузы со всех концов света. На освободившемся ото льда побережье выросли поселки строителей.