Пожилой коммунист, с седыми висками, вошел в купе. Он рассказал о своем разговоре с одним из железнодорожников.
— Этот человек совсем не так уж политически малограмотен, — сказал он и многозначительно кивнул. — Национал-социализм он назвал сторожевым отрядом монополистического капитала.
— Поразительно! — воскликнул кто-то.
— Наверное, усердно слушал московскую радиостанцию, — сказала одна женщина.
— Не только! — возразил ей третий голос. — Ведь здесь, на пограничной станции, он, должно быть, уже с год ведет политические дискуссии с советскими солдатами.
— Ругает Гитлера, — добавил рассказчик.
— Понятно! Ведь Гитлер проиграл войну! — вставил его сосед.
Все рассмеялись.
— Теперь с кем ни поговори, все против Гитлера, в особенности те, кто слепо шел за ним.
«Да, именно так», — подумала Айна, и сразу поблекло благоприятное впечатление от светлых блузок и белых накрахмаленных передничков, от хороших лиц железнодорожников и полицейских.
Поезд тронулся и медленно отошел от перрона, устремляясь дальше, в глубь Германии.
Айна из Бреста телеграфировала Вальтеру. Телеграфировали в Берлин и немецкие коммунисты. Но в Берлине на Силезском вокзале никто не встречал прибывших.
Товарищ Альберт, с которым Айна отправилась в Центральный Комитет партии, находившийся на Вальштрассе, был берлинцем. Но и он растерянно оглянулся по сторонам, когда они вышли из вокзала: он ничего здесь не узнавал. Первое впечатление было потрясающее. Сплошные развалины! Непроходимые улицы! Горы обломков, горы щебня и грязи! И ни души. Берлин, казалось, вымер.
— Нам как будто сюда, — сказал Альберт, и они пошли в ту сторону, куда он указал.
Здесь была улица, но теперь ни справа, ни слева не осталось ни одного дома. Айна со своим спутником пробиралась среди обломков каменных стен и гор щебня; на мостовой зияли глубокие воронки.
Они шли долго, и повсюду была та же картина. Альберт показал на искореженную красную кирпичную башню, торчавшую из обломков.
— Это башня ратуши. Вон туда нам и нужно.
Они молча продолжали свой путь среди развалин.
Навстречу им попался какой-то мужчина. Альберт спросил, что это за улица, не Вальштрассе ли.
— И сам не знаю! — ответил тот на берлинском диалекте, — перед войной здесь как будто была Вальштрассе.
Это действительно была та самая улица, но узнать ее было невозможно.
Дом, в котором разместился аппарат Центрального Комитета партии, можно было считать более или менее уцелевшим. Вахтер, услыхав фамилии пришедших, пожал Альберту и Айне руки, радушно поздравил их с приездом в Берлин и приветствовал словами: «Добро пожаловать».
— О вашем приезде никто не знал… Здесь сейчас никого и нет; все на съезде партии.
— Я думал, съезд кончился, — сказал Альберт.
— Оба съезда сегодня заканчивают свою работу, а завтра она возобновится.
— Оба съезда, — удивилась Айна. — Что это значит?
— У социал-демократов был свой съезд, у нас же, коммунистов, — свой. А завтра мы объединимся. Это, так сказать, съезд объединения. Он будет работать первые два дня пасхи.
— Вот как! — сказал Альберт.
— С завтрашнего дня уже не будет больше социал-демократов и коммунистов, а будут только социалисты.
— А где заседает наш партийный съезд, товарищ?
— В театре «Шифбауердамм», у станции метро Фридрихштрассе.
— В театре? Разве какие-нибудь здания еще уцелели? — спросила Айна.
— Ого! Еще много кое-чего уцелело, — смеясь, ответил вахтер. — Как осмотришься в Берлине, увидишь, что далеко не все разрушено.
Первый день в Берлине. Никогда не забудет его Айна. С этого первого дня она полюбила Берлин, полюбила изувеченный, оскверненный, покрытый зияющими ранами Берлин и его храбрых, энергичных жителей. Нет, здесь не скрывались за каждым углом коварные вервольфы. Конечно, много фашистов попряталось в городе, и, конечно, нет-нет да выползал на поверхность какой-нибудь фашистский выродок, натянув на себя личину безобидного дурачка. Но трудящийся люд Берлина уже терпеливо и мужественно взялся за восстановление своего города.
Когда Айна нашла наконец станцию метро Фридрихштрассе и какой-то берлинец показал ей театр «Шифбауердамм», она поняла, что может опоздать, разминуться с Вальтером. Переходя мост Вайдендамм, Айна увидела поток людей, хлынувший из театра. Съезд закончил свою работу.
Она помчалась по набережной Шпрее и остановилась напротив театрального подъезда, глазами отыскивая в толпе Вальтера. Айна уже думала, что они разминулись, и вдруг увидела его выходящим из театра с группой товарищей. Он что-то рассказывал им и смеялся. На нем было серое демисезонное пальто и какая-то смешная зеленая шляпа. Отвратительная шляпа, тут же решила Айна, она немедленно выбросит ее вон. Но вообще вид у Вальтера был как будто хороший.