Но жена упала не сразу. Она обстоятельно рассказала мне о пользе древнерусской литературы, и особенно апокрифов, по которым когда-то писала диплом. Затем высказала все, что думает о стукачах из центральной печати. Почему-то вспомнила свою поездку на Валаам. И только после этого откинулась на спинку дивана и безмятежно уснула.
Я же подумал, что "Домострой" мне попался в руки не зря. Я понял, что должен обустроить свой дом. Поскольку полноценного дома в Москве у меня не было, им следовало обзавестись. И это была цель, ради которой можно было пожертвовать многим.
2
Но перед домом, требовавшим обустройства, у нас появилась машина.
Ровно в тот год, когда я получал права на вождение в Минске, тестю пришла открытка из автоцентра на Варшавке о выделении ему машины. Тесть был ветераном Великой Отечественной войны, и мы этой открытке не сильно удивились.
— Какая машина? — спросила жена.
— На выбор шестая или восьмая модель "жигулей", — сказал я. — Какую ты хочешь?
— Не знаю, — пожала она плечами. — Надо Леню спросить.
Леня был ее старший брат, который уже два года ездил на "Ниве", и его совет имел большое значение.
— Берите любую, — тоже пожал плечами Леонид. — Мне "Нива" нравится.
У Леонида был дом в Тверской области, до которого можно было доехать только на "Ниве", и всем было понятно его пристрастие к вездеходам.
— Но у нас нет дома под Тверью, — сказал я.
— Купим, — посмотрела на меня жена.
— Выделяют "шестерку" либо "восьмерку", — напомнил я.
— Я бы взял "восьмерку", — сказал сын Леонида Петр, тоже участвовавший в семейном совете.
Петя был на десять лет младше меня, и для него не стоял вопрос, какая цифра весомее — шесть или восемь. К тому же в свои двадцать он уже успел жениться и развестись, в то время как я только-только привыкал к своей первой жене. Впрочем, что-то мне подсказывало, что эта жена надолго.
— Берем "шестерку", — сказал я.
За машиной поехали тесть, я и Алена. Автомагазин на Варшавке в то время был крупнейший в Москве. Издали он походил на огромный муравейник, живущий по законам, неведомым простым людям.
— Это сколько же мы здесь простоим в очередях? — почесал я затылок.
Очереди и впрямь были большие, но к обеду мы достигли заветного окошка.
— Обед, — захлопнула окошко продавец.
— Зато после обеда мы первые, — сказала жена.
За время обеда перед нами влезли два ветерана, более заслуженные, чем тесть, но по сравнению с утренней очередью они были семечками. Ровно в пятнадцать ноль-ноль мы просунули документы в окошко.
— Остались только белые и бежевые, — визгливым голосом сказала дама в окошке. — Какую берете?
— Белую. — Голос у меня отчего-то сел.
Жена открыла рот — и ничего не сказала. Тестя никто ни о чем не спрашивал, и он послушно делал то, что ему велели. В основном ему приходилось расписываться на квитанциях.
Еще через час из ворот к нам выкатилось белое чудо.
— Получайте, — сказал мастер, передавая мне ключи.
— И все? — недоверчиво спросил я.
— Теперь на учет в ГАИ.
"Еще одна очередь", — подумал я.
— Наш Феликс, пока ехал из магазина в ГАИ, попал в аварию, — сказала Алена.
Я тоже помнил эту историю. Сослуживцу Алены Феликсу Чуеву в Союзе писателей выделили "волгу". Он приехал в магазин на Варшавке, честно отстоял очередь, сел в новенькую "волгу" и поехал в ГАИ. На перекрестке его догнал грузовик и стукнул в бок.
— Какого цвета была "волга"? — спросил я.
— Белая, — сказала жена.
— А в какой бок его стукнул грузовик?
— Не знаю, — озадаченно посмотрела на меня Алена.
Я отчего-то подумал, что мне следует опасаться белых "волг", и, как выяснилось позже, был прав.
Но в этот раз я благополучно доехал до отделения ГАИ, и мы зарегистрировали машину.
— Теперь покатаемся! — счастливо зажмурилась жена.
Я крякнул. Кому кататься, а кому возить саночки. Да и Москва, по моему мнению, была не самым удобным местом для катания.
Я начал осваивать Ленинский проспект и окрестности, потом стал выбираться в центр. Издательство жены находилось в проезде Сапунова, что рядом с ГУМом, неподалеку и Красная площадь. На нее я, конечно, не выезжал, но по улицам Двадцать пятого октября и Степана Разина колесил. Здесь я чаще всего сталкивался с гаишниками, которые издали чуяли новичка.
— Так резко тормозить нельзя, — говорил старший лейтенант, внимательно изучая мои права. — А если бы рядом с водителем, который следовал за вами, была девушка?
— И что? — недоумевал я.
— Он бы, например, отвлекся, а тут вы. Нехорошо. На первый раз с вас трешка.