Уже упомянутая бехтеревская комиссия пришла к заключению, что задержка в выявлении мыслей внушаемого образа у некоторых перципиентов имела характер случайного явления, но у других казалась постоянным их свойством. Задержку иногда удавалось вызвать у перципиента искусственно, поставив опыт следующим образом.
В словесно вызванном гипнотическом сне перципиенту внушалось, что после пробуждения он будет воспринимать мысленно внушаемые ему образы только через определённое время, например с момента возложения на его голову головного убора (роль головного убора, разумеется, мог играть и всякий другой не слишком сильный раздражитель).
И действительно, телепатическая перцепция оказывалась после этого отсроченной, скрытой до наступления указанного момента. Перципиент давал правильные ответы только после того, как на его голову надевался головной убор. В этом явлении можно усмотреть своеобразную аналогию с образованием запаздывающего, условного рефлекса.
Тридцать лет спустя такое же запаздывание в условиях своей количественной методики наблюдал и проф. Соул[58]. Статистическая обработка результатов очень большого числа опытов показала, что перципиент правильно называл не только, ту карту, на которую индуктор смотрел в данный, момент («карту-цель»), но не менее, часто угадывал и предшествовавшую ей «карту-1». Тот и другой результат оказался статистически достоверным. Первый мог быть выражением перцепции, одновременной (синхронной) с мысленным внушением индуктора; второй — перцепции отсроченной (асинхронной).
Приведём и второе соображение. Как при спонтанной, так и при экспериментальной, телепатии перципиентом чаще воспринимается не сам передаваемый образ, не содержание телепатемы индуктора, а только реакция на телепатему — либо в виде эмоции, либо в виде побуждения к действию, либо в виде зрительного образа, представления, связанного с телепатемой индуктора. Это показывает, что в каких-то глубинах психики передаваемая телепатема перципиентом уже уловлена, но по каким-то причинам не может выйти в его сознание. Находясь в подсознании, она действует на сознание, беспокоя его неизвестно откуда берущимися чувствами, влечениями или образами.
Наконец, ещё третье соображение: очень часто переданная телепатема агента не реализуется в сознании испытуемого с полной точностью; часто она оказывается символически переработанной психикой перципиента, причём характер этой символики напоминает тот, какой мы имеем в сновидениях. Получается впечатление, как будто психический механизм переработки дневных впечатлений в сновидения имеет такой же характер, как и механизм переработки телепатемы индуктора в телепатему перципиента. Для парапсихолога различные случаи переработки, искажения телепатемы психикой перципиента имеют поэтому, пожалуй, даже больший интерес, чем редкие случаи полной и точной её передачи.
В этой связи следует вспомнить высказывание уже упоминавшегося французского парапсихолога Дезуаля[59]. Он указывает, что могут существовать четыре пути для осуществления передачи мысли от индуктора А перципиенту Р. Эти четыре пути таковы:
1) прямая передача от сознания А сознанию Р (это бывает тогда, когда телепатема перципиента в точности соответствует телепатеме индуктора);
2) передача от сознания А сперва подсознанию Р, а затем его же сознанию (когда проявление телепатемы перципиента отсрочено или когда она значительно отличается от телепатемы индуктора);
3) передача от сознания А своему собственному подсознанию, а затем уже сознанию Р (например, в приведённых в этой главе опытах с мысленным внушением фамилии Легуве и женского портрета);
58
S. G. Soal and F. Bateman. Modern Experiments in Telepathy. New-Haven, 1954, Yale University Press.