Это все представляется с имагинативной точки зрения. С точки зрения внутреннего опыта, переживание примерно такое, что проходящий через врата смерти совершенно наполнен мыслью: да, ты оставил свое тело, теперь в духовном мире это тело — чистая воля. Волящая звезда, звезда, субстанция которой — воля, вот теперь твое тело. И эта воля раскаляется в тепле и излучается в даль миров, в которую ты теперь сам излился, она отражает тебе твою собственную жизнь между рождением и смертью как некую большую картину. И благодаря этому обстоятельству, ты мог высосать и вытянуть из мира все то, что ты на физическом плане высосал и вытянул из мира. Потому что эта звезда, эта волящая звезда, которая сейчас образует фон, она — духовное твоей физической жизни, эта волящая звезда есть дух, который пропитывает и пронизывает силой твое физическое тело. То, что на тебя излучается в виде мудрости, это — деятельность, подвижность твоего эфирного тела. И проходит время, которое, собственно, длится только дни, и получается впечатление: жизнь разыгрывается как картина воспоминаний. Наши мысли, которые стали нашими воспоминаниями в течение жизни на Земле, они катятся в этой жизни воспоминаний, они еще раз выступают перед нашей душой. И мы сохраняем их так долго, насколько у нас силы, чтобы в нормальных условиях в физической жизни быть в бодрственном состоянии. Дело не в том, сколько времени мы когда — нибудь в жизни бодрствовали в ненормальных условиях, дело в том, сколько в нас сил, чтобы выдержать бодрственное состояние. Силы у одного человека столько, что он едва может прободрствовать ночь без того, чтобы его одолела усталость, у другого столько, что он может выдержать дольше, не будучи усталым. И от количества этих сил зависит, сколько времени нужно человеку, чтобы справиться с этой картиной воспоминаний. При этом, однако, мы имеем совершенно отчетливое сознание, что благодаря находящейся на заднем фоне звезде, в этой картине воспоминаний находится то, что мы завоевали в последней нашей жизни, что в ней находится то, благодаря чему мы созрели, что мы пронесли через смерть как некий плюс сравнительно с тем, что мы имели, когда мы входили в наше рождение. И то, что мы можем обозначить как плод последней жизни, — мы его чувствуем так, как будто бы он не остался таким, каким был во время картины воспоминаний, но удалился, как будто бы он ушел, как будто бы он вошел в будущее времен и пропал в будущем времени.
Сегодня я, главным образом, буду говорить, как обстоит с жизнью между смертью и новым рождением у таких людей, которые достигли нормальной продолжительности жизни и умерли в нормальных условиях. О важнейших исключениях я сообщу завтра.