Каллен встал и потянулся. Он подошел к ограде парка «Эспланаде». Взялся за решетку и сделал несколько отжиманий. Прямо над своей головой он увидел месяц, которого не замечал раньше. Месяц потел, как и он, как все люди в этом городе, как весь этот город. Он отошел от ограды, потряс головой, чтобы прочистить мозги, и вновь сел на скамейку.
— Вам звонят гражданские лица по этому номеру, Дарел?
— Я дежурю на коммутаторе только по пятницам.
— Я понимаю.
— Обычно звонят из департамента полиции, из прокуратуры. Иногда звонят из ФБР. Мне звонил сам Рудольф Гиулиани. Звонят гражданские служащие из отдела кадров. Иногда звонит приятель капитана. Забавный тип.
Каллен и Циммерман улыбнулись.
Воцарилось долгое молчание. Часы показывали 00.37.57… 58… 59.
Циммерман чуть подался вперед, сидя на своей скамейке, опустив локти на колени.
— В департаменте полиции, в прокуратуре, в ФБР известно, что все звонки по номеру девять-одиннадцать записываются и голос любого звонящего может быть установлен, по этому голосу могут найти его обладателя.
Каллен кивнул.
Дарел подтвердил:
— Так оно и есть.
— Ничего не стоит установить сотрудника Департамента, прокуратуры или ФБР, — сказал Циммерман.
Каллен кивнул.
Дарел согласился:
— Правильно.
— Служащие департамента, прокуратуры или ФБР, возможно, знают о специальной аппаратуре, устанавливающей номер абонента, и, если бы они захотели позвонить в полицейский участок, то воспользовались бы телефоном-автоматом, — предположил Циммерман.
Каллен улыбнулся:
— Все правильно.
— Женщину, звонившую из автомата на улице во время грозы, — сказал Циммерман, — могли видеть владельцы магазинов, привратники, почтальон или водитель автобуса.
Каллен кивнул:
— Правильно.
Циммерман откинулся на скамейке.
— Спасибо, офицер Дин, — поблагодарил Каллен.
— Узнав, что вы с Томом выросли на одной улице, сержант, я подумал, что, возможно, вам интересно будет узнать о свидетельнице, которая может снять подозрения с вашего друга. Я понимаю — дело это сложное. Тем более, что вы росли вместе с комиссаром полиции.
— Дело сложное, но тем не менее спасибо… Боюсь, мы ничего не можем сделать для вас.
— Слушайте, все в порядке. Не для того я сюда пришел.
— Но, может быть, вы окажете нам кое-какую помощь?
— В чем дело, сержант?
Какого черта он все время называет меня: сержант?
— У нас есть запись телефонных разговоров вашей сестры. Она регулярно звонила в департамент одному… будем откровенны — тому парню, который стрелял в нее. Вы же не ставите под сомнение тот факт, что стрелявший в нее мог быть высокопоставленным лицом, не так ли?
Дарел покачал головой.
— Мы тоже. Детектив Циммерман предложил проверить записи телефонных звонков, чтобы узнать, не звонил ли кто-то из департамента вашей сестре. Трудно добиться разрешения на проверку записей, но если нам удастся сделать это, мы сможем установить личность преступника. Вы упомянули представителя телефонной компании. Вы хорошо его знаете?
— Это женщина, сержант.
— Ну что ж, отлично. Вы с ней в хороших отношениях?
— Ну, я…
Каллен взглянул на Дарела. Тот улыбался.
— Понимаю.
— Да.
— Все нормально, Дарел.
— Я не уверен, сержант. Я думаю, может, не стоит поддерживать близкие отношения с деловыми представителями.
— Я думаю, что все нормально, Дарел.
— Хорошо. Я рад. Так я и думал.
— Так, может быть, попросите свою подругу, Дарел, проверить наличие таких звонков. Видите ли, мы не знаем, звонил ли он, если только он вообще звонил, напрямую или через коммутатор. Я подумал вот еще о чем: было бы неплохо проверить записи разговоров, которые велись по телефонам-автоматам в здании Департамента, так как этот мужик мог пользоваться одним из них.
— Я уверен, что она может это сделать, сержант. Она очень компетентный специалист.
Они встали. Дарел пожал руку Каллена и Циммермана, а потом чуть ли не бегом заспешил прочь по парку и вскоре скрылся в темноте. А два полицейских в последний раз посмотрели на городской центр, мосты, статую Свободы, стоящую в гавани. Часы на здании «Уотчтауэр» показывали двенадцать часов пятьдесят пять минут.
— Длинный сегодня выдался день, — заметил Циммерман.
— Да, длинный день, — согласился Каллен.
— А завтра будет еще длиннее.
— Завтра уже наступило.
— Тебя подбросить до дома?
Каллен в последнее время редко появлялся дома. Домашние цветы, на наличии которых в квартире настаивала его дочь, все завяли. Возле дверей валялась целая бумажная кипа из счетов, рекламных проспектов, объявлений о розыске пропавших детей. Он не видел смысла в том, чтобы подбирать все это — ведь настоящей почты там нет. Один мусор. Холодильник заполнен остатками еды — вскоре в квартире просто не останется места для Джо Каллена.