— Комиссар, а… — Циммерман наклонился к окну. — С вашего разрешения, сэр, я бы хотел отвезти сержанта Каллена домой. Он давно не спал.
Домой? Его цветы, должно быть, уже завяли. Возле двери груды всяких бумаг — счета, объявления о пропавших детях, всякая рекламная макулатура. Повсюду пыль, пыль и пыль. Остатки еды, наверное, покинули холодильник и слушают пластинки Лайл Ловетт.
— Отвези меня к Энн.
— Прежде чем вы уедете, сержант, — сказал Гриняк, — я хочу поблагодарить вас.
Но что он такого сделал? Ах да, он выяснил, что по телефону Гриняка звонили Деборе Дин.
— Спасибо.
— И, прежде чем говорить об отставке, отдохни хорошенько.
— Да. Конечно. Отдохну. Спасибо.
— Пока, Джо.
— Пока, Фил.
Гриняк сказал что-то шоферу, тот завел «линкольн», и они уехали в сторону парка.
Циммерман включил зажигание и на «саабе» вырулил на проезжую часть. Они доехали до Лекс-авеню, а потом свернули и поехали по направлению к центру.
— Я знаю кое-что еще.
— Что?
— Помнишь фонтан на Плазе, возле которого мы видели бездомную женщину, попавшую под такси?
— Да?
— Ну, которую преследовал полицейский?
— Да, Нейл, да. Сколько бездомных женщин, сбитых такси, попадались нам на глаза?
— Пошел к черту, Каллен.
— Извини.
— Ладно.
— Извини, пожалуйста. Я не спал уже…
— Я тоже забыл, когда спал. Ты просто сукин сын и эгоист. Я уже не помню, когда спал в собственной кровати. Вчера я спал на полу возле стола в кабинете… Кажется, это было вчера. Так что пошел ты к черту со своим недосыпанием.
— Извини, Нейл.
— Ладно.
— Извини.
На Шестьдесят шестой улице Циммерман свернул направо и поехал через парк.
— Что ты хотел сказать мне об этом фонтане? — спросил Каллен.
— Ничего, — ответил Циммерман.
Каллен сказал:
— Вера убила своего брата. Он насиловал ее в детстве. Регулярно. Несколько лет подряд. Когда она узнала, что он насилует Клэр, она убила его. Чисто случайно Вэлинтайн вошел в дом сразу же после того, как она застрелила брата. Вэлинтайн представил дело так, будто это дело рук «безнадежных», но, когда ситуация вышла из-под контроля, он решил взять ответственность на себя.
Всю дорогу от парка до Пятой авеню Циммерман обдумывал то, что сообщил ему напарник.
— Так, значит, это Ники вышла из самолета и села в «мерседес». А Вера уже находилась в городе.
Он не задавал вопросов, так что Каллену не пришлось отвечать.
— Вэлинтайна, наверное, отпустят, потому что ему пришить нечего, кроме его собственных слов.
— Ты прав, — сказал Каллен.
Парк весь выгорел — коричневые деревья, коричневая трава, коричневая пыль покрывала влажный металл и окрасила все машины и автобусы в коричневый цвет. По дорожке ехал какой-то лунатик на велосипеде. Еще один лунатик занимался бегом. Они помахали друг другу.
Когда на светофоре возле Центрального парка загорелся красный свет, и им пришлось остановиться, Циммерман сказал:
— Этот фонтан будут реставрировать. Об этом писали в газетах. Он называется «Фонтан изобилия». Я считаю, тут есть какая-то ирония, учитывая то, что мы видели. Вот и все, что я хотел сказать.
— Да, тут есть ирония, — согласился Каллен. — «Фонтан изобилия»?
— Его называют также «Пулитцеровский мемориальный фонтан», но у него есть и другое название — «Фонтан изобилия».
— «Фонтан изобилия».
— «Фонтан изобилия».
Они не тронулись с места после того, как загорелся зеленый цвет. Сидели в машине и без конца повторяли «Фонтан изобилия». Пока наконец водитель такси, устав сигналить, не вышел из машины и не начал стучать в окно их «сааба».
Циммерман опустил стекло на пару дюймов.
— Да?
— Нет, ничего. Все в порядке, — сказал водитель такси и вернулся к своей машине.
Каллен наблюдал за ним, глядя в зеркало заднего вида.
— Хороший парень, — проговорил он.
Каллен спал.
— Ты выглядишь усталым, — заметила Энн. На ней шорты и полосатая майка-безрукавка с надписью: «Где вечеринка?».
— Я хорошо себя чувствую, — ответил Каллен. — Выспался в машине, — поспал он всего три минуты. — У тебя новый ковер.
— Называется «Поттери Барн», — она направила на него большой вентилятор, а сама села на диван, скрестив ноги. Она смотрела в окно, из которого был виден двор. — Я думала, что будет страшно сюда возвращаться, но на самом деле никакого страха нет. Меня все время отвлекают новости, которые я слушаю по радио.