— Хорошо, хорошо, — успокоил я. — Сейчас все возьмем: и билеты, и «Каберне», и подписку…
— У вас такие милые глупые лица. — сказала женщина. — Хотите я вас нарисую? А хотите я за вином схожу, за шампанским? У Валентина есть деньги.
— С ума сойти. — вздохнул Валентин. — Я убил Ольгу. Палкой.
— Это неправда. — возразила Лиля. — Ты руки мыл перед тем как прийти ко мне?
— Нет.
— Вот видишь. Руки у тебя чистые. Значит все в порядке. Но пусть Андрей все равно туда сходит. А потом мы отметим Великий пост. Мне сказали, что в русской церкви все понарошку, и у монахов жены есть.
— И не только в русской. — откликнулся я. — В штате Юта, где живут мормоны, у всех американцев по две жены, а у мормонов одна. Только я не пойду к Ольге домой. Если там милиция, они могут подумать, что это я убил, а у меня нет алиби. Нас и так люди путают с Валентином.
— Ты лучше сходи. — попросил Валентин. — Выпей пива и сходи. Надо узнать, что я сделал. Может быть, мне померещилось, тогда и в Иркутск не поедем.
— Мы, лучше поедем на Кавказ, потому что всякий русский поэт должен побывать на Кавказе. Мне это сказал один нефтяник с Крайнего севера…
— Ой, что я придумала! — взвизгнула Лилия. — Подождите.
Она куда-то метнулась и прибежала с карандашным портретом усатого мужчины в костюме, подписанного большими буквами ТОВАРИЩ СЛЕДОВАТЕЛЬ. В центре комнаты стоял круглый стол. Над ним лампочка голая на шнуре черном. На столе сумка хозяйственная, тоже черная. Лилия села за стол, держа портрет на вытянутых руках справа от себя.
— Как будто я Ольга. — сказала Лилия. — А в сумке магнитофон, и они все слышат, о чем мы говорим…
Голоса доносились из черной хозяйственной сумки.
Высокий мужчина с черными усами засунул в нее руку, раздался щелчок, голоса смолкли.
— Подождите, — запротестовала женщина, сидевшая рядом с ним у стола. — Это еще не все. Там дальше есть слова, свидетельствующие о том, что виноваты оба. Они препираются, как сообщники, которых на месте преступления накрыла тень правосудия.
— Я понимаю вашу реакцию, Ольга Олеговна. — устало сказал усатый мужчина. У вас на голове шишка. Все-таки он попытался. — Мужчина кивнул в сторону сумки. — Но у вас слишком хорошая реакция, опять же мои уроки греко-римской борьбы не прошли даром. Но в этом нет криминала, увы, каждый взрослый мужчина — параноик, и хочет убить свою любовницу. Почитайте Кодекс.
— Я его знаю не хуже вас. — возмутилась женщина. — А Иркутск? Да одного Иркутска достаточно…
— А таинство исповеди? — мгновенно отреагировал ее собеседник. — Оно священно Ольга Олеговна, священно. — Женщина побледнела. — И мы никому не позволим забыть об этом.
Ольга, высокая, даже сидя на стуле, ссутулилась и подтянула колени к подбородку.
— Как же я, дура, не догадалась. — прошептала она. — Вы православный.
— Разумеется, — улыбнулся мужчина. — Я ведь полковник.
И он снова запустил руку в черную сумку.
— Каждый русский поэт должен побывать в Русской православной церкви. — произнес Валентин. После короткого периода эйфории, вызванного коктейлем из «Каберне-Совиньон», пива и реланиума, им снова овладело смятение. Мне было хорошо, я только отметил, что хозяйка квартиры куда-то подевалась. Но Валентин сказал, что это даже к лучшему, и что Лилия сразу показалась ему подозрительной: подошла на улице, спросила «вы тот самый Валентин?», привела сюда.
— Концы с концами не сходятся. — у меня в желудке захлопало крылышками нехорошее предчувствие. — По ее словам, это ты к ней пришел. Ты ведь любишь тетенек без башни, я знаю.
Валентин вскочил на ноги, опрокинул пустые бутылки и бросился к вешалке. Потом вернулся в комнату, чтобы поторопить меня к бегству:
— Это засада, Андрюха, она колдунья. — кричал он, дергая меня за руку, потому что тело мое странно обмякло. — Ты ведь тоже повел себя так, будто знакомы.
Я был не в силах ответить, но смутно вспоминал, что он прав.
— Берем такси, едем в церковь. Там нас поймут. — продолжал шуметь Валентин, подталкивая меня к двери. — У меня все еще есть деньги!
За рулем таксомотора сидел угрюмый водитель в черной кожаной куртке со множеством блестящих металлических нашлепок. На голове у него был платок, повязанный a la пират. Черные очки завершали облик крутого перца. Когда мы уселись в авто, он до предела выкрутил магнитофонный регулятор громкости. Ехали молча, размазанные рок-н-роллом по заднему сидению. Я раньше думал, что все таксисты слушают песню про поручика Голицына, и поделился этой мыслью с Валентином.