Никто, кроме меня, не знал истинную причину того, почему охотник так стремится почаще навещать знакомый Кэмпширский дом и почему он всегда старается дарить его хозяйке лучшие подарки. Самое интересное, что даже сам Доброхот до конца не отдавал себе в этом отчёта. Но лично я возлагал на Деметрию большие надежды. По моим расчётам, именно такая женщина могла бы со временем заставить охотника остепениться и стать более солидным. Я даже лелеял мечту, что она когда-нибудь сумеет отучить его вставлять ругательство через каждые два слова. Хотя это уже скорее походило на несбыточные грёзы. В любом случае Блэйка тянуло к хозяйственной и весёлой девушке. Однако в то же время ему внушала страх перспектива потерять личную свободу, так что, к сожалению, даже в своих помыслах он пока что не осмеливался заходить дальше дружбы и регулярного преподнесения богатых гостинцев.
"Да хватит уже на облака глазеть! Можешь успокоиться, дождя сегодня не будет. Это же ясно, как божий день: посмотри только на те высокие белые перья! Завтра - возможно. Но не сегодня".
То ли уловив моё мысленное замечание, то ли самостоятельно придя к тому же выводу, Блэйк довольно улыбнулся и уже развернулся, чтобы направиться в сторону темнеющей вдали тонкой полоски тракта... Тут-то всё и приключилось. Невесть откуда взявшийся неожиданно сильный порыв ветра подхватил шляпу Доброхота, который как раз оказался спиной к обрыву, и одним махом послал её с высокого берега прямиком на середину неспешно влекущей свои воды реки. Охотник издал отчаянный вопль и протянул руку в попытке изловить пропажу на лету. Однако его пальцы опоздали самую малость, успев поймать лишь воздух.
Опустившись на собранную течением кучу опавшей листвы, хвои и прочего сора, шляпа вольготно улеглась на вершине всего этого добра и закружилась, уносимая мутным речным потоком прочь от своего законного хозяина.
"Ну наконец-то! - вне себя от радости воскликнул я. - Наконец-то мы избавились от этого ужаса! Что поделаешь, Блэйк. Теперь тебе ничего не остаётся, кроме как отправиться в город, купить себе приличную треуголку и... Стой!!! Куда?!!!"
Я должен был это предвидеть. Но вот проблема: хоть мне и доступны многие сокрытые знания, они далеко не всегда помогают угадать, какой фортель мой подопечный выкинет в следующий момент... особенно если он и сам этого толком не представляет. Без каких-либо предварительных раздумий Блэйк, продолжая сжимать в руках штузею, с коротким, но ёмким словцом сиганул с обрыва прямо в реку вслед за своим так некстати вздумавшим искупаться головным убором.
Первое, что мы увидели, с головой окунувшись в по-весеннему прохладную речную воду, была сплошная мутно-белая стена пузырей, которая всегда образуется при падении в жидкость большого тупого тела. Однако уже через пару секунд пузыри рассеялись и вокруг нас плотным коконом сомкнулась непроницаемая тёмно-зелёная влажная мгла.
"КРЕТИН!!!" - только и сумел воскликнуть я, хотя полезной подсказкой или добрым советом это замечание назвать было трудно.
В то время как Блэйк беспомощно барахтался в зелёной, с привкусом ила и песка воде, мне не оставалось ничего иного, кроме как взять под свой личный контроль его конечности. Усиленно гребя руками охотника, я устремил наше с ним тело в ту сторону, где, как мне удалось установить, находился верх. Таким образом, благодаря своему обычному везению, а если точнее - благодаря моей активной помощи, Блэйк умудрился вынырнуть на поверхность, не треснувшись головой о плывущее вблизи большое бревно. Хотя на это у него были все шансы, ведь за то время, пока мы были под водой, бревно, движимое течением, оказалось как раз над нами.
Надо отдать человеку должное - он и без моей подсказки догадался, что ружью лучше оставаться сухим. Уже почти входя в воду, охотник выпустил штузею из рук, позволив ей приземлиться на скопление дрейфующих поблизости старых веток. В результате уже в следующие полминуты он получил возможность вернуть своё сокровище себе целым и почти не намокшим. Держа ружьё в левой руке над головой и усердно загребая правой, Доброхот подплыл к своей многострадальной шляпе и, ухватив её, торжествующе расхохотался, чуть не набрав при этом полный рот мокрого речного сора.
"Молодец! Просто слов нет! Спас кусок ткани с пером. А нас самих теперь кто спасёт?! Да не барахтайся ты на одном месте! За дерево хватайся, балда!" - прикрикнул я.
На сей раз охотник услышал. И послушался. Следуя моей команде, он быстро отплыл обратно к тому самому бревну, о которое только что чуть не расколошматил свой череп, и вцепился в его скользкую, позеленевшую от ила и мха поверхность, стараясь держать обе своих драгоценности, штузею и шляпу, подальше от воды...
Единственное, что нам теперь оставалось, - довериться течению и надеяться, что скоро нам попадётся прибрежный участок, достаточно пологий и не топкий, чтобы можно было сделать попытку выбраться. Но время шло, а берег по-прежнему оставался всё таким же крутым и болотистым, так что о причаливании не могло быть и речи. Майское солнце пригревало совсем по-летнему, всё ощутимее припекая нашу с Блэйком шею. Куманичка то и дело петляла и делала неожиданные перемены курса, прокладывая свой путь среди невысоких холмов и пригорков, будто нарочно стремясь нас запутать, лишив ориентации в пространстве.
Крепко вцепившись в осклизлую шершавую поверхность бревна, Блэйк беспомощно оглядывался по сторонам. Похоже, до сознания охотника начало понемногу доходить, в какую передрягу он угодил из-за собственной дурости.
Но вот береговой откос всё же стал на наше счастье мало-помалу снижаться, всё ближе подходя к воде. Однако и сосны с елями вокруг нас к этому времени сделались заметно выше, а заросли ивняка и можжевельника - гуще и темнее, чем они были в том месте, откуда мы стартовали. Как долго длилось наше плаванье, Блэйк впоследствии не сумел бы сказать с точностью. Я в отличие от него мог бы сообщить, что от момента нашего погружения и до того, как охотнику посчастливилось наконец вновь шагнуть на сухую почву, прошёл ровно час и тридцать девять минут. Только вот никакой особой пользы в подобной точности для нас всё равно не было, так что я не счёл нужным что-либо говорить.
В конце концов линия зарослей спустилась к самой воде. Плавное течение аккуратно пришвартовало наше бревно в небольшой заводи, образованной одним из многочисленных речных изгибов и обрамлённой тонкой бурой песчаной линией.
Покинув своё плавсредство, Блэйк поспешил к берегу, продолжая держать руки с вещами над головой. Пока он выходил, с трудом вытягивая сапоги из податливой илистой почвы, с его одежды и плаща ручьями стекала вода. Кое-как продравшись сквозь заградительные ряды камыша и рогоза, Доброхот оказался посреди маленькой лесной поляны, укрытой густыми тенями молчаливых елей.
Вновь очутившись на твёрдой земле, охотник первым же делом отжал шляпу и, любовно сняв приставшие к её полям соломинки и прочий сор, с глубоким удовлетворением вернул головной убор на его законное место у себя на голове. Уже после этого он проверил ружьё. Порох на полке намок и отсырел от попавших на неё случайных капель, однако в самом стволе оставался, похоже, вполне годным. Как ни странно, избежало встречи с влагой также и содержимое пороховницы и пеналов на перевязи Доброхота, благодаря их исключительной герметичности. Всё же, следовало признать, Бергские инженеры не совсем уж зря требовали за свои изделия такие огромные деньжищи.