Она милостиво кивнула, и Док выудил пачку «Бенсон-и-Хеджес» с ментолом, которую не забыл прихватить вместо «Холодков» с учётом ожидаемого тут уровня классности и тому подобного, предложил сигарету хозяйке, и оба закурили. До них от бассейна, чьи габариты Док мог только воображать, долетали отзвуки полицейских игрищ.
— Попробую вкратце, и вы сможете вернуться к своим гостям. Ваш супруг планировал подарить нам новое крыло как часть нашей программы расширения и незадолго до своего загадочного исчезновения действительно перечислил нам некоторую сумму авансом. Однако нам кажется не очень правильным оставлять себе деньги, пока столь мало известно о его местонахождении. Поэтому нам хотелось бы вернуть вам сумму — предпочтительно до конца квартала, и если — а мы все за это молимся — о мистере Волкманне поступят какие-то известия, что ж, тогда, быть может, процесс можно будет возобновить.
Она, тем не менее, щурилась и слегка покачивала головой.
— Я даже не знаю… Недавно мы поддержали другое заведение, в Охае, мне кажется… Вы часом не подразделение или…
— Вероятно, это один из наших Санаториев-Побратимов, программа проводится уже не первый год…
Она подошла к небольшому антикварному бюро в углу, склонилась так, словно выставляла на несгибаемый погляд Доку бесспорно привлекательный зад, и не спеша порылась в разных ячейках, после чего извлекла ещё один рекламный снимок самой себя. То была фотография с церемонии закладки фундамента: Слоун сидела за рычагами экскаватора-бульдозера, а в ковше у него сзади виделся огромный чек — такие ещё вручают победителям турниров по боулингу. Какой-то тип в костюме врача улыбался и делал вид, будто смотрит на сумму, разбежавшуюся множеством нулей, хотя на самом деле глазел Слоун под юбку, модно короткую. Ещё на ней были тёмные очки — словно Слоун не хотелось, чтобы её узнавали, — а на лице выражение, передававшее, насколько ей не хочется здесь быть. Транспарант у неё за спиной нёс на себе дату и название заведения, хотя и то, и другое было ровно в таком расфокусе, что Док ухватил лишь впечатление длинного иностранного слова. Он спросил себя, насколько подозрительно будет, если он уточнит у Слоун название, но тут вошла Лус с подносом: гигантский кувшин «Маргариты» и остуженные бокалы экзотических очертаний, чьё единственное предназначение сводилось к тому, чтобы слуги не могли их мыть без помощи дорогостоящих посудных тряпок, сделанных на заказ.
— Спасибо, Лус. Позвольте я буду Мамой? — беря кувшин и разливая, Док заметил на подносе ещё один бокал, а потому не сильно-то удивился, заметив немного погодя в экране гигантского телевизора в углу отражение крупного мускулистого блондина, безмолвно спустившееся по лестнице: он двигался к ним по коврам, как подосланный убийца из фильма про кунг-фу.
Док поднялся разглядеть и поздороваться, быстро взяв на заметку, что длительный зрительный контакт тут означал бы визит к хиропрактику на вправление шеи: эта особа высилась над ним фута на три, если не больше.
— Это мистер Рангоут Трелинг, — сказала Слоун, — мой духовный тренер. — Док не заметил, что они прямо уж «обменялись взглядами», как высказался бы Фрэнк, но если закидываться кислотой для чего-то и полезно, то под ней точно можно настраиваться на разные незарегистрированные частоты. Несомненно, эта парочка на самом деле время от времени садилась на соседние подстилки для медитации и притворялась, будто опустошает себе головы, — для всех, кто мог оказаться поблизости: Лус, легавые, он сам. Но Док мог поспорить на унцию гавайской без семян, да и пачку «Зиг-Зага» добавить, что они также регулярно ебутся, и это и есть тот мол-чел, о котором упоминала Шаста.
Слоун налила Рангоуту выпить и вопросительно нагнула кувшин перед Доком.
— Спасибо, надо в контору возвращаться. Может, вы сообщите мне, куда пересылать возврат и в какой форме вы его хотите?
— Мелкими купюрами! — дружелюбно пробасил Рангоут, — с серийными номерами вразнобой!
— Рангоут, Рангоут, — Слоун не так мрачно, как можно было бы ожидать с учётом возможности, по-прежнему не отменённой, что супруга её и впрямь похитили, — вечно шуточки бестактные… Быть может, кто-то из ваших сотрудников просто индоссирует чек Майкла обратно на какой-нибудь его счёт?
— Разумеется. Сообщите нам номер счёта, получится прям как на почте.
— Тогда я заскочу на минутку в кабинет?
Рангоут Трелинг присвоил кувшин «Маргариты», из коего отхлёбывал, не заморачиваясь процедурой наливания в бокал. Без всякого предупреждения он выпалил:
— Зуполами занимаюсь.
— Прошу прощения?
— Я подрядчик, разрабатываю и строю зупола? Это сокращённо от «зонаэдральных куполов». Величайший прорыв конструирования после Баки Фуллера. Вот, давайте покажу. — Откуда-то он извлёк блокнот миллиметровки и принялся набрасывать что-то на ней — с цифрами и знаками, что вполне могли оказаться греческими, — а вскоре уже распространялся про «векторные пространства» и «группы симметрии». У Дока росло убеждение, что в мозгу его происходит что-то нехорошее, хотя схемы вроде выглядели хипово…
— В зуполах отлично медитировать, — продолжал Рангоут. — Знаете, некоторые на самом деле заходили в зупола, а выбирались из них не совсем такими же? а иногда и вообще не выбирались? Как будто зупола — порталы куда-то ещё. Особенно если в пустыне стоят, где я и провёл почти весь прошлый год?
У-гу.
— Вы у Мики Волкманна работали?
— В Аррепентимьенто — этот проект у него давняя мечта, под Лас-Вегасом. Может, видели статью в «Архитектурном дайджесте»?
— Пропустил. — Вообще-то Док хоть с какой-то регулярностью читал только один журнал — «Голые нимфетки-подростки», который и выписывал — ну или, бывало, выписывал, пока не стал находить у себя в почтовом ящике те номера, что до него всё-таки доходили, уже вскрытыми, а страницы в них — слипшимися. Но про это он решил не упоминать. Плавно вернулась Слоун с полоской бумаги.
— Я пока смогла найти единственный номер — на общий ссудно-сберегательный счёт Майкла, надеюсь, для ваших специалистов это не проблема. Вот чистый бланк на депозит, если пригодится.
Док встал, а Слоун осталась там же, где была — достаточно близко, чтобы её сграбастать и надругаться над ней: такая мысль неизбежно взбрела Доку на ум, — и вообще-то не торопилась уходить, не раз оглядывалась и подмигивала. Кто знает, что за жуткие деянья могли воспоследовать, не появись тут снова Лус и не метнув в него, если только он не галлюцинировал от текилы, предупреждающий взгляд.
— Лус, ты не могла бы проводить мистера Спортелло?
Внизу, посреди коридоров, уводивших к неведомому количеству спальных апартаментов, Док, словно бы только что вспомнив, что ему надо отлить, сказал:
— Не против, если я в ванную загляну?
— Запросто — если ничего не сопрёте.
— Ох, батюшки. Надеюсь, это не означает, что из вот тех вот полицейских у бассейна кто-то реверсировал к типу… эм, иначе говоря…
Она покачала пальцем — нет, мол, — и, проворно оглядевшись, словно дом мог прослушиваться, согнула руку и напрягла бицепс, а глазами показала на потолок.
Рангоут — ну да, похоже. Док улыбнулся и кивнул, а на публику сказал:
— Благодарю вас, э… muchas gracias[15] в общем, Лус, я только на минутку.
Она изящно припала к двери и проводила его взглядом — глаза тёмные и деловитые. Док засёк вход в дворцовую ванную и, угадав, что ею пользовался Мики, вошёл — после чего проник и в прилегающую спальню.
Вынюхивая, он наткнулся на несколько странных галстуков — они висели в гардеробной на собственной вешалке. Док включил свет рассмотреть. На первый взгляд — винтажные шёлковые, разрисованные вручную, на каждом изображение своей голой женщины. Только женщины были не совсем винтажны. Возбуждённые клиторы, раздвинутые губы с бликами, намекавшими на влажность, через плечо они приглашали к анальному вторжению, и каждая мурашка на коже, каждый волосок на лобке тщательно зафиксированы с фотографической точностью. Док увлёкся созерцанием искусства, по ходу заметив кое-что поразительное и в лицах. Не мультяшные у них черты из какого-нибудь каталога выражений «выеби меня». Это лица — и тела, как он догадался, — конкретных женщин. Может, какой-нибудь реестр подружек Мики Волкманна. А Шасты Фей здесь часом нет? Док взялся перебирать галстуки один за другим, стараясь ни на что не потеть. Вот ему только что попался портрет Слоун — бесспорно это она, а не просто какая-то блондинка: раскинулась на сбитых простынях, ноги-руки морской звездой, веки опущены, губы сияют: натура Мики предстала едва ль не с джентльменского ракурса, Док на такое не рассчитывал, — и тут сзади вокруг его талии скользнула рука.