— Я говорил тебе, что сегодня ночью тебе не светит? — мурлыкнул я, навалившись на мужа, прижимая его к стволу какого-то дерева, темнеющего за его спиной.
— Говорил, — приподняв бровь, прошептал он, обнимая меня за плечи.
— Я тебя обманул. — поиграв бровями, глядя в его глаза снизу вверх, громко прошептал я. — Ты дашь мне свой леденец? Пососать? — облизнув губы как заправская блудница, потерся об него.
Василий сделал фейспалм сразу двумя лапами.
А Ториниус тяжело задышал, громко втягивая воздух ноздрями и выдыхая через рот.
— Конечно, Милли. Но не сегодня. Через три часа у тебя презентация. Поехали домой. Тебе надо немного отдохнуть, а то свалишься прямо посреди своего праздника. — Он поцеловал меня в висок и увлек к машине.
Я механически переставлял ноги и не мог взять в толк — это что, Тори мне отказал? Да никогда такого не было и вот опять! В машине я обиженно отвернулся от него и задремал, а проснулся уже в своей постели от поглаживания по плечу.
— Вставай, Милли, дорогой! Сегодня у тебя праздник, надо привести тебя в порядок. Мы с Йентой тебе поможем собраться. Только вначале легкий завтрак.
Мари ласково погладил меня по лицу, нежно улыбаясь.
— Как Бубочка себя ведет?
— Весь в отца — самостоятельный и непослушный! — засмеялся я. — Никогда не делает того, о чем его просят.
— Милли, дорогой, я что-то не припомню, чтобы ты вообще о чем-то просил Тори. Ты боишься его напрягать? Или что-то другое? — Мари помогал мне расчесывать волосы и поглядывал в зеркало с любопытством.
Конечно, я бы все сделал сам, мне было не в тягость и вышло бы намного быстрее, но ему это доставляло огромное удовольствие, и я не хотел лишать свекра такой приятной для него малости.
Я вспомнил о чем утром в лесу, впервые за долгое время, попросил Тори, и ничего не ответил Мари, отведя глаза в сторону.
— Знаешь, дорогой, альфа счастлив, когда его озадачивают. Не каждый день, но изредка нужно просить убить чудище, вернуться героем с войны и подарить любимому бриллиантовое колечко. Он должен чувствовать себя нужным. А ты совсем-совсем не даешь ему побыть альфой.
Вот так мягко он меня отчитывал всегда. Ни слова против шерсти. Только ласково и иносказательно. Мне кажется, я его любил больше, чем взрывного и простого о-папу Милоша.
— Мари, это чертовски неудобно, потому что драконью тушу он притащит в дом, с войны придет весь грязный и раненый, а колечко купит из семейного бюджета. — виновато посмотрел я в зеркало, пожимая плечами.
— Но надо мужа баловать, что ж поделать? Придется разделывать тушу, залечивать раны и пересчитывать бюджет, ужимаясь в другом. — Мари перестал расчесывать и взял меня за плечи. — Я на таком сроке ужасно капризничал, мне было так плохо, что ничего не хотелось. Севи вился вокруг меня ужом, стараясь угодить. А ты совсем-совсем ничего не просишь у Тори. Может быть ты стесняешься? Тогда проси у меня или у Севи. Мы с радостью доставим тебе хоть…
— Заячьи ягоды, пап! — вошедший в комнату Тори подошел к Мари и поцеловал того в лоб. — Мы сегодня утром ездили за заячьими ягодами. Милошу казалось, что их семечки дадут кислинку.
— Тори! Но они же… — испуганно выдохнул свекр, роняя расческу.
— Ядовиты, — подхватил Тори. — Поэтому мы нарвали листьев кислицы и успокоились.
«Мы нарвали… Слышишь, Милли?» — Васятка умильно прижал лапки к щекам и вытер виртуальную слёзку, — «Дальше будет — мы покушали, мы покакали, мы чихнули…»
— Милош, детка, ну скоро вы там? — Йента нетерпеливо постукивал по дверному косяку, не заходя в комнату, тут и так было тесно. — Мари, давайте быстрее, нам еще упаковывать Милли в этот его плащ и шляпу! Надо посмотреть, как это будет на нем выглядеть. Мне кажется, дорогой, это не совсем удачная затея!
И все-таки на презентации я был в черной мантии, шарфе Гриффиндора, связанным мне Люсием и подаренным вчера, и остроконечной шляпе, которая все время норовила сползти с прически, которую мне уложил Мари. На большом столе в углу комнаты были разложены мои книги, значки с Гарри Поттером, волшебные палочки трех видов с подсветкой и ручки. Тори сам передвинул стол в угол из середины магазина, чтобы никто не мог зайти мне за спину и у меня был простор. Он все время стоял рядом и контролировал процесс. Очередь — довольно большая, к радости моего эго — контролировали два охранника. Шумные и радостные дети в нетерпении ожидания палочек немного напрягали меня и Тори время от времени извинялся перед толпой и уводил меня в подсобку — отдохнуть и попить чай или сок. Альдис был рядом, и вообще тут было много знакомых — в основном Ториниуса, конечно. Даже омега министра здравоохранения был с тремя внуками и приветливо интересовался моими делами и выходом следующей книги.
Первое время я был на подъеме, но через полтора часа сдулся, сказалась бессонная ночь и волнения по поводу предстоящего побега.
Поэтому в очередное чаепитие с Тори и Альди, когда бета, неловко отведя глаза на мой вопрос про Люси, сказал, что не планирует развивать с ним отношения, я вспыхнул, как порох, и не заметил, что сижу на коленях у мужа, а тот меня успокаивающе поглаживает.
— Милош, а вдруг Люсий метит на мои деньги? Плавали, знаем, — Аль нервно дернул щекой, отодвигая от меня чашку с чаем, чтобы я не обжегся.
— Коне-е-е-ечно! — едко возмутился я. — Он же тебя затащил в постель и крутил, завлекал, развращал, наверное, чтобы подсадить на омежьи прелести, да? Требует подарков, машину, брильянты и поездки?
Тори подо мной вздрогнул, гыгыкнув, но я больно хлопнул по его бедру. Смешно ему, видишь ли.
— Нет, — смутился бета. — Мы вообще еще не… — крякнул он, обрывая предложение. — И подарки он не принимает совсем. Даже для Рада. Но зачем ему бета? Зачем ему такой, как я?
Смущенный Альдис был неподражаем. Всегда холодный и сдержанный, сегодня он удивил меня, приоткрыв чувства и несвойственное ему волнение. — Ему нужен альфа, он любит детей…
— Коне-е-ечно! Ему нужен альфа, суровый, как северный ветер, угрюмый, как скала — вилку в глаз и не издаст ни звука, который без сожаления топит зайчат в ведре и носит гордо нательные шрамы, желательно через всё лицо! Чтобы его широченные брюки оттопыривал вечный каменный стояк с большущим узлом! Настоящий идеал! Который никогда не ошибается, а если ошибается, то вам показалось. Да, Альди?
Бета пошел пятнами, а Тори уже не сдерживаясь ржал, уткнувшись мне в плечо и я трясся на его коленях, в такт его смеху.
— Именно поэтому он сбежал от своего альфы с ребенком в никуда, и трепетно краснеет, если при нем кто-нибудь произносит твое имя? — Я хмыкнул, когда Альдис, мучительно обдумывая мои слова, закусил нижнюю губу.
Деловая хватка его, впрочем, никуда не делась и дала о себе знать встречным вопросом:
— Ты прямо страна советов, Милош. Тори невообразимо повезло иметь такого советчика рядом. Только что-то лично тебе это счастья не прибавляет? У тебя близорукость? Видишь все дальше протянутой руки, а под носом разглядеть не в состоянии?
Тори рыкнул и Альдис отпрянул, извинился и вылетел из подсобки.
— Милош, Аль в чем-то прав. — Тори потерся лбом о мою прямую спину, легонько поглаживая живот правой рукой. — Может пойдешь ко мне работать после родов? Внештатным сотрудником по важным вопросам. У тебя очень креативное мышление и интересный ход мыслей. Подумай над этим.
Тори удержал меня, не давая возмущенно развернуться и высказать ему в лицо что-либо нелицеприятное.
«Тасий! Давай останемся!» — заныл Васятка. — «Ну куда бежать с пузом наперевес, а?»
«Ага! Нас и тут неплохо кормят…» — уныло ответил ему. — «А в родах я буду на каком языке кричать?»
«На португальском «ААААААААА!» — заржал конем Александра-Фарели-Македонского прааативный сусел.
«Вася, бля! Тебе смехуечки, а меня в дурку сдадут. Во где разгуляемся с тобой напару! И Бубочку отнимут. И свободы лишат. Это фиаско, братан.»