Наша попытка оправдать Сталина и даже смириться с ним отделяет нас от спасительного (не только для души, но и для жизни нашей Родины) пути христианского покаяния, оттого, чтобы стать на фундамент, на котором стояла и только и может стоять Россия — от возврата в лоно святой Руси. Попытка поставить материальное вперед духовного, попытка решить хотя бы одну проблему устройства страны, не разобравшись с духовным устроением, — все обречено. Это лишь судорожные движения безголовой змеи, которые, пусть подчас забавны, но лишены смысла.
Духовное очищение предполагает тяжелую и неприятную работу. Куда проще призвать призраки былого ложного величия, забыв про будущее любого наркомана. Вот почему в наше время многие хотели бы вернуть Сталина — при том небольшом условии, что «лагерной пылью» и «летящими щепками» будет кто-нибудь другой[45].
А ведь помимо тех, кто мечтает о будущей восставшей из пепла России — путем ли легкого наркотического лекарства, путем ли трудной духовной работы, — есть и те, кому нужны здесь великие потрясения, в то время как нам нужна великая Россия. Наследники тех, на ком лежит значительная доля вины за разрушение нашего отечества, крайне нуждаются в том, чтобы именно на Сталина вдруг оперлись патриотические силы. Ведь за тем, кто осуждает Сталина, — моральная правота. Поднимать Сталина на щит — значит своими руками отдавать кусок моральной правоты ненавистникам России. Им это и нужно, нужней всего. Для либералов нет лучшего подарка сейчас, чем отбеливание Сталина. Для совершения Черной Мессы необходимы две абсолютно настоящие вещи — подлинный священник (протестант — не годится!), предавший себя служению Диаволу, и настоящее Причастие, пресуществленное в Церкви. Без хорошего куска истины не состряпаешь настоящей лжи.
Итак, возвеличивание Сталина, да и просто обретение в нем «положительных черт» не только разделит созидателей России и одновременно укрепит ее разрушителей. Оно сделает невозможным поиск путей духовного воссоздания нашей страны. А ведь только кажется, что величие страны и государства является следствием материальных ресурсов, правильной внешней и экономической политики, верности элит… Нет, оно является прямым следствием духовного состояния общества, и не просто любого духовного, а именно христианского, православного его здоровья:
Сражаются иконы, господа! И чем раньше придет это понимание, тем лучше для страны. Сталинский режим как раз явил нам, чего стоит громадная, невообразимая, но лишенная Христа мощь — она не стоит ничего: Nisi Dominus custodierit civitatem, frustra vigilat, qui custodit cam[47]. Так и случилось, по слову Пророка: эта мощь рухнула, как колосс на глиняных ногах, ибо не была подкреплена Христом и даже была направлена против Него. «Если с нами Бог, то кто против нас?» — говорил наш мудрый народ. Но если мы против Бога или даже просто не с Ним, тогда что? Тогда России нет смысла быть.
Как увод от спасительного пути сталинофилия губительна. Она — как тромб, как преграда живой крови, признанной напитать тело нашей страны, чтобы она восстала из своего нынешнего состояния.
Мы, кто себя ассоциирует с белыми, с исторической Россией, воспринимаем пассажи, подобные звучащим у И. Лавровского, как прямой вызов, нарушение гражданского мира. Мы не можем не принять этот вызов. Скорее всего мы вновь будем повержены, скорее всего мы вновь будем лишены Родины:
Но сможет ли страна выжить, когда этими безответственными (и безосновательными) пассажами от ее созидания будет отринута половина тех, кто мог бы внести свою (и далеко не малую) лепту? Кажется, тех, кто выдвигает эти идеи, это нисколько не заботит. А ведь с каждым таким упоминанием становится все более явным, встает, возвышается, собирает жилы, мышцы и плоть, проявляет все сильнее свой ужасный смертельный лик призрак гражданской войны.
Отношение к Сталину и национальный консенсус
Михаил ЮРЬЕВ
45
А, собственно, почему академика Вавилова можно отдать живьем на съедение крысам, а И. Лавровского — нельзя? На каком таком основании?