8. Поскольку мы идем вперед так осторожно, все тяготит нас, мы всего боимся, и не смеем продвинуться дальше, словно мы достигнем последних обителей, а идти будет кто-то иной. Это невозможно, так что, сестрицы, постараемся уж из любви к Господу, предадим Ему нашу рассудительность и наши страхи, забудем нашу врожденную немощь, которая может принести много хлопот. О плоти нашей пусть пекутся настоятели, это их дело, а наше — побыстрее идти, чтобы узреть Господа. Тут у нас мало, а то и совсем нет утешений, но забота о здоровье может прельстить нас, хотя от тревог оно лучше не станет, это уж я хорошо знаю. Еще я знаю, что дело не в том, печемся ли мы о плоти, это значит меньше всего, главное — идти с большим смирением. Надеюсь, вы поняли, что именно его недостаток мешает нам продвинуться вперед. Будем же думать, что мы прошли очень мало, и отстаем от наших сестер, а также — будем не только желать, но и добиваться, чтобы нас считали самыми недостойными из всех.
9. Тогда духовное наше состояние будет просто прекрасным; иначе же мы останемся на одном месте, страдая и горюя. Ведь мы не отверглись себя, значит — путь очень труден и тяжек, мы несем мирское бремя бед, от которого свободны достигающие других обителей. Там Господь не преминет вознаградить по правде, да и по милости, ибо Он всегда дает нам не по нашим заслугам, а гораздо больше, и утешения Его несравненно лучше, чем в мире со всеми его усладами. Не думаю, чтобы Он часто давал «услады»; Он ведь просто показывает нам, что в других обителях, дабы мы пожелали войти в них.
10. Вам может показаться, что «услады» и «утешения» — это одно и то же, и тогда зачем я их различаю? По-моему, разница есть, и очень большая, хотя я могу и ошибиться. Что я об этом думаю, я скажу вам после, в четвертой обители, которая следует за этой, ибо там мне придется говорить об усладах и радостях, которые Господь дает здесь, это будет уместнее. Вроде бы это бесполезно, но может кому-нибудь пригодиться, ибо, различая их, вы постараетесь достичь лучшего, а кроме того, это очень утешит тех, кого Бог довел дотуда, и смутит тех, кому кажется, что они всего достигли, если же они смиренны, подвигнет на благодарение Богу. При недостатке же смирения они огорчатся без всякого повода, ибо совершенство не в утешениях, а в силе любви, а воздаяние — тому, кто лучше трудится в духе правды и истины.
11. Вы спросите, стоит ли рассуждать об этих духовных усладах и объяснять, какие они, если все это правда (а так оно и есть)? Сама не знаю; спросите лучше того, кто велел мне писать, потому что я должна не спорить со старшими, а слушаться их. Одно могу сказать точно: когда у меня этого не было, и я ничего не знала по опыту, и не надеялась даже узнать в этой жизни (и была права, ибо хватит с меня узнать или предположить, что я хоть чем-то угодила Богу), так вот, когда я читала о благодатных милостях и утешениях, которые Господь посылает Своим слугам, я очень радовалась и это побуждало меня горячо прославлять Его. Если я, недостойная, так делала, как же восславят Его добрые и смиренные души! А если хоть одна восхвалит Его, это, мне кажется, сказать стоит, как и для того, чтобы мы поняли, какую радость мы теряем по нашей вине. Если эти утешения — от Бога, они несут с собою любовь и силу, а те, помогут душе легче продвигаться вперед и возрастать в подвигах и добродетелях. Не думайте, совсем немало, чтобы мы делали, что в наших силах, ибо Господь справедлив, и если мы сделали все, Он даст нам другим путем то, что отнял на этом, ибо пути Его непостижимы, но, без всякого сомнения, Он сделает именно то, что нам подобает.
12. По-моему, тем из нас, которые, по милости Божьей, находятся на этой ступени, было бы очень полезно стремиться к полному послушанию (как я уже говорила, это милость, потому что они могут подняться выше). Даже если они не монашеского звания, было бы очень хорошо, если они, как многие люди, посоветуются с кем-нибудь, чтобы не поступать ни в чем по собственной воле, ибо именно так мы обычно себе вредим, и притом искали не такого советника, который им по духу, то бишь слишком боязлив, а просили совета у тех, кто отрешился от всего мирского, ибо, зная подобных людей, лучше познаешь себя и поймешь, что казавшееся нам невозможным на самом деле возможно и даже легко. Пример ободряет и, видя, как летают другие, мы летим, подобно птенцам, которых обучают родители: они подражают им понемногу, прежде чем отважиться на большие полеты. Это очень полезно, я-то знаю. Как бы твердо ни решил человек не оскорблять Бога, будет совсем хорошо, если он избегает таких случаев. Ведь он еще близко к первой обители и может с легкостью в нее вернуться. Крепость их не стоит на твердой земле, как у тех, кто уже закален в страданиях и знает, что не надо бояться морских бурь и желать мирских наслаждений. Вполне возможно, что им не устоять под напором искушений — ведь бес, нам на беду, умеет строить козни — и, ревностно стремясь исправить чужие грехи, они вернутся назад.