ГЛАВА II
дальше о том же самом, и о том, чем отличается духовное единение от духовного брака. Даются тонкие уподобления.
1. Поговорим теперь о духовном браке с Богом, хотя эта великая милость не может свершиться полностью, пока мы живы, ибо если мы от Бога отступим, ее от нас отнимут.
Оказывая эту милость впервые, Господь хочет открыть душе в видении Себя Человека, чтобы она поняла и узнала, что получает этот высший дар. Другим, быть может, это дается иначе; но той, о ком мы говорим, Господь явил его сразу после причастия, в великом блеске и красоте и славе, словно только что по Воскресении, и сказал, что ей уже время счесть Его дела своими, а Он позаботится об ее делах, и другие слова, которые легче пережить, чем пересказать.
2. Казалось бы, что тут нового, Господь и прежде являлся этой душе; однако все было настолько иначе, что она весьма изумилась и перепугалась: во-первых, потому, что видение — уж очень явственное, во-вторых, из-за этих самых слов, а в-третьих, потому что это произошло там, внутри, а с ней такого не бывало, кроме разве что вон того видения[89]. Вы поймите, очень большая разница между прежними видениями и теми, что в этой обители; духовное обручение отлично от духовного брака, как обручение жениха и невесты — от союза супругов, которые уже не могут расстаться.
3. Я уже говорила, что так вот сравниваю, ибо не найду ничего получше, но надо понять, что о теле тут не помнишь, словно душа из него вышла, речь — об одном лишь духе, а уж тем более когда мы толкуем о браке духовном, ибо этот тайный союз свершается в самой сердцевине души, где, наверное, и Сам Бог, а Ему, на мой взгляд, не нужны двери, чтоб войти. Я говорю «не нужны двери», ибо в том, о чем мы вели речь прежде, Он вроде бы входит через чувства и способности, и, наверное, так и с явлением Человека Христа. А вот то, что бывает при духовном браке, — совсем иное: Господь является в сердцевине души в умном видении, которое куда тоньше того, представляемого; так явился Он апостолам, не войдя в двери, когда сказал им: «Мир вам»[90]. Господь сообщает душе в одно мгновение такую великую тайну, такую высокую милость, душа ощущает такое блаженство, что и не знаю, с чем это сравнить, разве вот что: Господь хочет показать душе небесную славу самым возвышенным образом, превосходящим все видения и духовные услады. Можно сказать одно (насколько вообще это постижимо) — душа, то есть дух этой души, соединяется с Богом, Который, и Сам Дух, пожелал явить Свою любовь к нам, показывая некоторым людям, докуда Он доходит, чтобы мы славили Его величие, ибо так решил Он соединиться со Своим созданием, что оно не может от Него отделиться, Он — не хочет.
4. Духовное обручение — иное, тут жених и невеста часто разделяются, как и сам их союз; ибо союз состоит в соединении, но каждый может отойти и жить сам по себе, что обычно и бывает, ведь эта милость Господня уходит быстро, и душа остается без нее, то есть ее не ощущает. А вот с той, другой милостью все не так; Господь остается в сердцевине души. Скажем, две восковые свечи соединились настолько, что пламя одно, или нет — и фитиль, и свет, и воск едины; но их можно разнять, и станет две свечи, а можно вытащить фитиль из воска. В этой же обители словно бы дождь льется в реку или в ручей, и уже не разберешь, где вода из реки, где — с неба; или же ручеек течет в море, их уже не разделишь; или в комнате два окна, и свет, входя отдельно, сливается воедино.
5. Может быть, об этом и говорит апостол Павел: «Соединяющийся с Господом есть один дух с Ним», понимая возвышенный брак, который Господь заключает с душой[91]. Еще он говорит: «Для меня жизнь — Христос и смерть — приобретение»[92]. Я думаю, то же самое может сказать душа: ведь бабочка, о которой шла речь, умирает теперь с великой радостью, ибо жизнь ее — Христос.
6. Это с течением времени понимаешь все лучше, из-за действий в душе, ибо сокровенные внушения ясно показывают, что это Бог дает ей жизнь, и внушения иногда так живы и ощутительны, что уже и не усомнишься, хотя о них и не расскажешь, а все же чувствуешь столько, что воскликнешь в умилении, не удержишься: «О, жизнь моей жизни и поддержка моя!» или что-нибудь такое. Ведь из груди Божией, у которой вроде Бог и держит душу, текут струи молока, постоянно питая всех насельников замка, словно Господь хочет, чтобы и они как-то услаждались тем, чем в обилии услаждается душа, или из полноводной реки, поглотившей ручеек, порою брызгает вода и орошает тех, кто служит Жениху и невесте. Человек, который не ждет, что его окатят водою, непременно ее ощутит; так и тут, только это еще бесспорней. Вода ведь не может окатить нас без причины (как я уже говорила), вот и тут понимаешь, что внутри кто-то мечет эти стрелы, дает жизнь этой жизни, и яркий свет идет от солнца, озаряя способности души. А душа (я уже говорила) не покидает сердцевины, и не теряет мира, ибо Тот, Кто дал его Своим апостолам, когда они были вместе, может дать и ей[93].