— Феликс Эдмундович, всё очень просто. — На губах Джунковского мелькнула невольная усмешка, и его собеседнику очень живо вдруг представились жандармские эполеты на развернутых плечах бывшего генерала. — Вы исходите из неверной предпосылки, что таких людей следует искать. Наверняка они весьма осторожны и не горят желанием попасть в западню, как мартышка лапой в долбленую тыкву. Надо выманить будущую жертву из убежища, заставить ее саму пойти за приманкой.
— Кто же станет такой приманкой?
— Мне представляется, что это должна быть особа хорошо известная, в чинах и вместе с тем не отличающаяся симпатией к новой власти.
— Вы имеете в виду себя? — улыбнулся Дзержинский.
— Ни в коем случае. Я лоялен к власти большевиков не менее, хотя и не более, чем был лоялен к государю-императору. К тому же меня вполне устраивает неприметная жизнь в глуши подмосковной дачи. Нашей приманкой, как мне видится, должен стать генерал Брусилов.
— Брусилов? — удивленно переспросил хранитель карающего меча партии большевиков.
— Вы не ослышались.
— Однако если я не ошибаюсь, имя Брусилова сейчас в эмигрантских кругах предают церковной анафеме — как главного иуду императорской армии.
— Поверьте, это незаслуженная честь. Хотя что мудрить… Алексей Алексеевич всегда был угодником. И не только дамским. Но оставим в стороне его реальные личные качества и посмотрим на тот образ, который можно создать. Итак, никто — ни друг, ни враг — не станет сомневаться в полководческом даре генерала Брусилова. Его знаменитый прорыв сейчас изучают во всех военных академиях как образец стратегического наступления в современной войне. Хотя, на мой взгляд, он не смог полностью использовать все возможности имевшейся у него конницы. Но сейчас о другом. Мало кому известно, что Алексей Алексеевич в восемнадцатом году состоял в организации, поддерживающей создание добровольческой армии генерала Корнилова — этого знамени белого движения. Потом вдруг — резкий поворот, и Брусилов поступил на службу к большевикам. И ныне его высокопревосходительство занимает должность инспектора всей советской кавалерии. Немалый пост, я вам доложу.
— Вполне соответствующий его знаниям и опыту.
— Да, несомненно, — подтвердил Джунковский. — Однако ни для кого даже в этих стенах не секрет, что взгляды генерала Брусилова как были монархическими, так и остались. Он честный службист, к тому же знает, с какой ненавистью относятся к нему вчерашние собратья.
— К чему вы клоните, Владимир Федорович?
— Брусилов — идеальная фигура. Ненависть, которую к нему сейчас испытывают, — его алиби. Непробиваемое алиби. Такой человек не станет искать контакт с РОВС без особой нужды.
А ведь, по сути, Брусилова обвиняют попусту. Он в очередной раз явил миру свой полководческий гений. Только его блестящей победы в запале никто не заметил. Посудите сами: в свое время благодаря его воззванию в ряды Красной Армии влилось огромное количество белых офицеров и генералов. Если я правильно оцениваю маневр генерала Брусилова — он попросту желал сохранить скелет прежней армии, чтобы затем, нарастив свежее «мясо», получить в руки ту силу, с которой можно совершить новое преобразование государственной власти.
— Переворот? — задохнувшись от внезапного прозрения, скороговоркой проговорил Дзержинский.
— Если хотите, да. — Бывший жандарм утвердительно склонил голову. — Но Брусилов не политик, он — военный. А у нас при царе-батюшке среди офицеров считалось зазорным интересоваться вопросами управления государством, а уж тем паче — экономикой. Он задумал создать меч, который должна взять твердая рука. Во многом ему это удалось.
— Вы считаете, что подобная организация действительно существует? — В тоне Феликса Эдмундовича уже слышалась суровая настороженность.
— Быть может — да, быть может — нет. Мне о том ничего не известно. Я не работаю у вас, а лишь помогаю. Так сказать, обучаю ремеслу. Но заметьте, Феликс Эдмундович, вы уже почти поверили в наличие такой организации.
— Это моя обязанность, — сконфуженно буркнул председатель ОГПУ. — Я могу поверить даже в чертей с Марса, если они каким-то образом смогут угрожать республике!
— Конечно, — мягко и насмешливо продолжил Джунковский. — Но для тех, кто вам противостоит, это тоже обязанность. Они поклялись не останавливаться и не складывать оружия в борьбе с вами. Прежние вожди, как мы уже говорили, себя изжили. Новые просто вынуждены искать иные методы борьбы, нежели прежде.
Генерал Брусилов сейчас тяжело болен, он просит выпустить его в Чехию, в Карловы Вары, для лечения. Уверен, правительство этой страны, памятуя о том огромном вкладе, который внес Алексей Алексеевич в освобождение чехов из-под австрийского ига, с радостью примет героя. С другой стороны, такой шаг гуманизма большевистской власти будет широко разрекламирован в прессе.