— Болеслав Янович, — раздалось за спиной, — как вы распорядились, задержанного привели.
— Датчанина?
— Так точно.
— Пусть войдет.
Орлинский вернулся к столу, поправил малахитовое пресс-папье, достал из кармана френча золотое вечное перо и взял из стопки чистый лист бумаги.
Посетитель безо всякого стеснения прошел через кабинет и уселся на стул перед столом.
«Явный скандинав», — оценивая внешность невольного гостя, подумал Орлинский.
— Гутен таг, — поприветствовал вошедшего начальник Уголовно-следственной комиссии. — Прошу вас назвать ваше имя, адрес и цель прибытия в Ленинград.
— Нильс Кристенсен, — четко ответил скандинав. — Я датчанин, проживаю в Копенгагене. Мой адрес вряд ли вам чем-то поможет. В Россию прибыл по делам Красного Креста. Вот, пожалуйста.
— Красивый документ. — Орлинский углубился в чтение разложенного перед ним дела. — Вы говорите по-русски?
— Да, — спокойно ответил Кристенсен. — Я полиглот, знаю много языков.
— Мне известен смысл этого слова, — не отрываясь от кривоватых строк протокола, кивнул Орлинский. — Кристенсен… Кристенсен. Знакомая фамилия.
— Мой двоюродный дядя не так давно был главой совета министров Дании.
— А, ну конечно.
«Интересная фигура, — исподтишка разглядывая скандинава, думал Орлинский. — Такой, если захочет, легко может вывезти из страны хоть пуд бумаг. Надо его как-то подцепить. Судя по самоуверенному виду — аристократ, чистоплюй и просто так мараться с контрабандой не станет».
— Да-а… — откидываясь в кресле, протянул Орлов. — В пренеприятнейшую историю вы попали, герр Кристенсен. Вот заявление, написанное со слов гражданки Клавдии Суконкиной, шестнадцати лет. Что вы хотели принудить ее к развратным действиям и для того насильно потащили в подворотню. Гражданка Суконкина утверждает, что шедшие через проходной двор незнакомые ей мужчины попытались вступиться за нее, но вы, применяя японское жиу-жицу, нанесли двоим ее защитникам травмы. Кстати, довольно тяжелые.
— Это было не джиу-джицу, и вообще, все обстояло не так.
— Да я-то знаю, уважаемый гражданин Кристенсен. И Суконкина эта прежде у нас по разным делам проходила. Проститутка, карманница, приманка — вот как в вашем случае. Но бумага есть бумага. Гражданка Суконкина имеет все права, которые революция даровала простому человеку, в том числе и на защиту со стороны Народного комиссариата внутренних дел, который я здесь представляю. У нее, видите ли, есть как минимум один свидетель, который точно подтвердит, что вы заволокли ее в подворотню и пытались изнасиловать. А потом напали на троих мирных тружеников и зверски их избили.
— Я полагаю, что этот фарс подстроен ОГПУ, является недружественным шагом к организации Красного Креста и ко мне лично, как к человеку близкому к датским правительственным кругам. Я непременно подам жалобу. Этот вопиющий случай немало осложнит и без того непростые дипломатические отношения между Данией и Советским Союзом.
— Ну что вы — так сразу и жалобу. — Орлов благодушно улыбнулся. — Я к вам со всей душой, камня за пазухой не держу. Просто рассказываю суть дела, стараюсь помочь. Всякому ясно, что Суконкина, шалава мелкая, клевещет на вас. Но ведь «ясно» к делу не подошьешь. Придется с ней отдельно поработать, чтобы отказалась от своего оговора. А на это время нужно. Такая вот история, уважаемый герр Кристенсен. А потому придется с вас взять подписку о невыезде, как то ни прискорбно.
— Но у меня нет времени для этого. Я приехал сюда не отдыхать!
— Я понимаю. И тем не менее. Могу предложить вам хорошую квартиру для съема. В гостиницах, знаете ли, слишком много чрезмерно бдительных глаз — всякого иностранца считают шпионом. А я, в свою очередь, из дружеского к вам расположения, постараюсь закрыть дело как можно быстрее. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Сколько? — произнес сотрудник Красного Креста.
— О нет-нет! И речи быть не может! — Орлинский выставил перед собой руки. — Ну что вы! Это просто обычная помощь одного интеллигентного человека другому. Вот адресок, давайте я вам подпишу пропуск…
В дверь кабинета постучали.
— Болеслав Янович, — в кабинет вошел секретарь, — к вам тут посетитель. Вне списка.
— Кто таков?
— Прежде у нас служил. — Секретарь начал читать по бумаге: — В гражданскую войну — адъютант Первого образцового полка крестьянской бедноты, потом был милиционером, агентом уголовного розыска, по здоровью комиссован…