Пакс Монье в каком-то смысле прошел обратный путь. В нем взрыв случился с первого контакта с Сарой, новой студенткой театральных курсов. Очень короткая стрижка, ярко-красные крашеные волосы, татуировка с биомеханическим орнаментом, ставшая теперь такой распространенной, но в то время дававшая совершенно потрясающий эффект, одновременно чувственный и агрессивный. Пакс в то время внешне напоминал Джо Страммера и носил кожаную косуху с аппликацией — обложкой альбома «Clash, Give ’em enough rope».[3] У обоих случился мгновенный нокаут, с которым в будущем ничто не могло сравниться. Они были уже не подростки, но и не взрослые люди: оба — натуры страстные, вулканические и постоянно подпитывались страстями расиновских героев, которых представляли на учебной сцене. Они обожали друг друга, дрались, изменяли, бросали, унижали, угрожали, сходились снова — пленники запущенного ими же урагана — и перегорали в катарсисе, который был сильнее их. Затем Сара, натура увлекающаяся (позже оказалось, что она страдает легкой формой биполярного расстройства, к счастью корректируемого приемом лития), решила бросить театр и филологию и поступить в крупное агентство путешествий: там она станет ездить по миру и открывать новые маршруты. Пакс получил немаловажную роль в сериале, который демонстрировался в прайм-тайм. Они вступили в брак, когда им было всего двадцать один и двадцать два года, без родственников и друзей, на пляже острова Китира, колыбели Афродиты. Идея принадлежала Саре, которой важнее было создать легенду, чем воплотить ее в жизнь. Их отношения теперь могли стабилизироваться. Пакс запойно работал (условия съемок были напряженными), Сара отпустила волосы и вернула им исходный золотистый цвет, внушавший больше доверия клиентам, и проводила в перелетах по полмесяца, постоянно меняя часовые пояса. Они виделись мало и редкие моменты общения, по идее, могли бы посвятить радости встреч. Но нет, взаимная ревность в разлуке нарастала, обрекая их на биполярный режим стычек и примирений. Из этого бурного потока ярости и любви, из его ослепительной пены родилась Кассандра. Напрасно девочка все детство пыталась врачевать раны, которые наносили друг другу ее родители. Часто они просили у нее прощения за те чудовищные гадости, которые выплескивали при ней, не в силах дождаться ее отхода ко сну, чтобы тогда поливать друг друга грязью. Они плакали прямо у нее на кровати, а она утешала их, ей было неловко за их бессилие. Годы шли, семейный союз становился все более хрупким. Появились специализированные интернет-сайты по туризму, и агентство, где работала Сара, оказалось под угрозой. Пришлось сокращать расходы, отменять поездки, возросла административная рутина, которую Сара ненавидела. Пакс всеми силами пытался удержаться на авансцене, но его теснили артисты более юные, умело пользовавшиеся соцсетями. Он с изумлением видел, как мир заполоняют американские сериалы, циничные, лихие, ловко скроенные, их было легко найти и просмотреть на стриминговых сервисах: Пакс и Сара страдали, каждый в своей области, от волны цифровизации, которую кому-то удалось легко оседлать. Им было всего по сорок лет, но они чувствовали себя старыми и отсталыми. Они испытывали страх, а он толкает на безумства. Кассандре было двенадцать, когда она застала их в разгар драки. В тот день бешенство смело все остатки разума. Родители сцепились с такой силой, что казалось, жилы лопнут на руках. Они теснили друг друга, как борцы на ринге, с искаженными яростью лицами, вопя, суля друг другу месть и мучения, уйдя от внешнего мира в ту сумрачную зону, где до преступления — рукой подать. Они не видели и не слышали, как дочка умоляла их опомниться, тянула то за ремень, то за рукав блузки, то за ворот, силясь растащить в стороны. Кто-то оступился (непонятно кто), и чудовищный клубок, в который они сплелись втроем, рухнул. Когда Пакс и Сара встали на ноги, оказалось, что Кассандра лежит на кафельном полу кухни без сознания с разбитым в кровь лбом. В физическом плане все обошлось: десяток наложенных швов и шрам, который со временем рассосался, — но семейный союз был приговорен окончательно, и брак рухнул.