Алексис буквально оживает. Он теперь заходит в комнату матери и может выносить свое отражение. Он уже не стонет от ярости, видя свои разноцветные глаза, он рассматривает их, пытается привыкнуть к их странному виду. Он стрижется — укорачивает волосы на несколько сантиметров: так удобнее носить шлем. Он требует от мануального терапевта делать больше упражнений: надо укрепить мускулы ног, рук, спины. Он никому не говорит, что у него на уме, потому что сам сомневается в реальности задуманного; но впервые после нападения у него есть план на будущее. Он получит права на вождение мотоцикла. Он узнал в интернете, вроде бы с одним глазом берут. Он будет водить «Хонду» — свою «Хонду». А пока что он продолжает хмелеть, упиваться поездками за спиной у Пакса. Его первоначальное недоверие понемногу рассеивается, сменяется чем-то другим. Он должен признать, что этому человеку действительно интересен и он, и его мать. Его поражает, насколько Пакс составляет полную противоположность его отцу. Он не расписывает ему какое-то невероятное будущее, напичканное занятиями по теннису или клубным отдыхом по принципу «все включено». Он не дает опостылевших советов и наставлений, в которых всегда есть слово «должен»: «ты должен взять себя в руки», «человек должен двигаться вперед», «ты должен быть сильным». Он ничего не подсказывает и совсем ни к чему не призывает. Он приносит видеодиски, и после прогулок они смотрят фильмы с Макконахи, пока не станет совсем темно, и обсуждают их сюжет, игру актеров, оригинальную музыку.
Иногда смеются. Иногда спорят и потом хлопают друг друга по рукам.
Алексис еще не знает, что он готовится разом прорвать свой тесный панцирь.
Это случается вечером в одну из пятниц, когда Пакс входит в дом Эми и Алексиса. У него звонит мобильный телефон. Это Кассандра: он забыл отменить их встречу, и она уже четверть часа ждет его под дверью квартиры.
— Ради бога, извини, — просит он. — Я только что вошел к Эми. Давай перенесем на завтра?
— Ну, или Кассандра может приехать к нам, — вдруг вмешивается Алексис. — Пока она добирается, прокатимся на мотоцикле. Мама сготовила моти.[7]
Больше всех удивлен своей инициативой сам мальчик: он уже пятнадцать месяцев не видел людей моложе сорока лет. Он так решил и действовал соответственно. Однако сейчас ему хочется перемен. У него возникло желание увидеть сверстника. Это чувство какой-то физической нехватки, ощутимое в животе, в легких, — так иногда в конце зимы ужасно тянет снова увидеть солнце. Потому-то он и ухватился за представившуюся возможность. Встреча с Кассандрой — наименьший риск. Ему не придется ворошить прошлое, как это было бы при общении с одноклассниками. Девушка ничего о нем не знает, ни о чем не напомнит. А если он переоценил свои возможности, если возникнет неловкость или вопросы, на которые он не захочет отвечать, — всегда можно ретироваться к себе.
Сегодняшняя встреча с Кассандрой — это пробная попытка перекинуть мостик к прежнему миру.
— И как она? Что ответила? — нетерпеливо спрашивает Эми, когда Пакс повесил трубку.
— Приедет, конечно, — отвечает Пакс.
Он немного волнуется: Кассандра — натура вулканическая, всегда готовая вспылить. Ей всего двадцать четыре, и в этом возрасте обычно кажется, что ты все уже понял, и абсолютно не боишься сделать ошибку, потому что веришь, что всегда будет возможность начать сначала. Он предупреждает Эми и Алексиса: дочь говорит все, что думает, слов не выбирает, рубит сплеча.
— А я считаю — так и надо, — парирует Алексис. — Поехали, чтобы успеть до ее прихода.
Праздники уже совсем скоро. Дороги запружены машинами: те, кто тянул до последнего, докупают подарки, благо магазины под Рождество работают и в воскресенье.
Они едут уже минут десять, когда мотоцикл оказывается между двух машин, которые перестраиваются, чтобы свернуть к торговому центру. Сидящий в одной из них человек лет тридцати как-то пристально смотрит на Алексиса. Пакс не обращает на это ни малейшего внимания. Обычный мужчина, который решает, что покупать сестре, украшение или духи, вдруг случайно натыкается взглядом на разноцветные глаза Алексиса.
Но мальчику это в голову не приходит.
Страх уже тут как тут, он нагнал его, он наготове, сейчас он вцепится в горло, как бойцовский пес.
Алексис дергает Пакса за плечо так сильно, что они чуть не опрокидываются.
— Холодно, — с запинкой говорит он. — Давай вернемся домой.
«Woman Worldwide»
Позже Пакс вспомнит, что у цунами был предвестник. Легкая зыбь, после которой море снова стало гладким и далеким, искрящимся бликами солнца.
7
Моти — японский вид рисового теста. Моти делается из истолчённого в пасту клейкого риса, особого известного с давнего времени сорта мотигомэ, который при долгом толчении и смачивании приобретает сладкий вкус.