Сирджан Марроу ничего не ответил. Принц Бифальт угадал правду двадцать лет назад. Даже этот клочок информации, полученный им раньше, чем следовало, мог оказаться фатальным в судьбе Последнего Книгохранилища.
– Выбирайте, господин Унгабуэй, – прорычал заклинатель. – Выбирайте сейчас. И назовите свою цену.
Караванщику могут потребоваться ресурсы. Больше людей. Больше повозок. Больше мотивации.
– Время поджимает.
В повозке повисла тишина. Светильники пылали так, словно их специально разожгли, чтобы раскалить комнату. Дышалось с трудом – воздух застыл на месте: ни сквознячка, ни малейшего дуновения. Если бы заклинатель взял на себя труд послушать, он услышал бы, с каким трудом даются вдохи каждому из присутствующих. Но он не обращал внимания ни на кого и ни на что вокруг себя, кроме караванщика.
И вот Сет Унгабуэй опёрся ладонями о колени. Он наклонился вперёд. Борясь каждым мускулом с собственным весом, он старался встать.
От такого усилия всё его тело задрожало. Пот крупицами выступил на лбу. С его лица сошла краска, словно после сердечного удара. Казалось, он сейчас упадёт, но тут на помощь своему господину поднялся Тчуи. Обхватив руками эту пышную массу плоти, он взгромоздил караванщика на ноги.
Магистр Марроу тоже поднялся. Какими бы ни были намерения Сета Унгабуэя, архивариус стойко выслушает ответ.
Тяжело дыша, господин Унгабуэй заговорил.
– Убежище, – в перегретой комнате высокий голос караванщика казался глотком ледяного воздуха. – Убежище для моих дочерей. Абсолютная безопасность.
На лицах всех четырёх молодых женщин появилось совершенно одинаковое выражение потрясения.
Магистр Марроу и сам был потрясён не меньше. Он пролепетал:
– Для них? Да. Конечно. Хорошо, почему бы и нет?
Тут он осёкся. Неужели он не мог предложить караванщику ничего лучше? Неужели он не мог быть более честным с хозяином каравана? Более щедрым? И вместо того чтобы окончательно принять условия тучного караванщика, заклинатель неуверенно запротестовал:
– Господин Унгабуэй, это не цена. Это жест дружбы.
Он почти умолял.
– Вы получите желаемое. Пока стоят эти стены, мы с радостью примем ваших дочерей.
Но поймите меня. На всём этом континенте никто не может быть в абсолютной безопасности. Враг обладает непревзойдённой мощью, и его жажду разрушить Последнее Книгохранилище ничем нельзя утолить. Если дело дойдёт до худшего, я переправлю ваших дочерей к квольтам. Это самое большее, что я смогу сделать. Народ Сирла Хокарта никому не угрожает. Они не владеют магией. Никто не собирается захватывать их родину. Ваши дочери будут там в безопасности. Насколько это возможно.
Даю слово. Назовите другую цену. Я заплачу.
Сет Унгабуэй не смог ответить сразу – он задыхался. Если бы Тчуи не обладал такой изумительной силой, караванщик бы просто свалился на подушки. Только с помощью своего переводчика он смог усесться в прежнюю позу. Пока к его лицу вновь не прилила краска, он сидел молча, пытаясь отдышаться.
Дочери караванщика тут же бросились к отцу. Тчуи к этому времени уже отошёл в сторону и снова опустился на колени. Одна из дочерей взяла кубок с вином и поднесла его к губам отца. Другая вытерла пот у него со лба. Третья поправила и взбила подушки, а четвёртая ринулась в заднюю комнату и вернулась оттуда с влажным полотенцем и бутылью воды. Она смочила лицо отца, его висячие щёки, шею и бессильные руки.
Наконец, караванщик смог отпить из кубка, и лицо его вновь приобрело естественный оттенок.
Дочери караванщика, впрочем, не стали возвращаться на свои места. Они сгрудились вокруг своего отца, опустившись на колени, как Тчуи. Прежде заклинатель ни разу не слышал, чтобы они издали хоть звук. Теперь одна из них тихо спросила:
– Почему, отец? Как мы можем оставить тебя?
Таким же тихим голосом переводчик ответил:
– Потому что он любит вас. Его жизнь – жертва в этой войне. Он сам и его караван не смогут укрыться у квольтов. Вы сможете. Поэтому вы должны остаться у них. Тогда он сможет рискнуть собой, своими людьми и всем своим состоянием ради Книгохранилища.
Магистр Марроу так и не сел. Как можно более осторожно он спросил:
– Он сделает это? Он запечатает проходы Грани Царства?
Тчуи метнул на заклинателя такой взгляд, от которого иной мог бы стушеваться. И отрывисто ответил:
– Да.
– А цена?
Чернокожий переводчик вздохнул:
– Этот дар и есть цена. Другой цены нет.
– Тогда даю вам слово, – старик-заклинатель едва скрывал охватившее его чувство облегчения – или отвращения от того, что он просил у караванщика. – Я говорю от лица Последнего Книгохранилища. Мы примем его дочерей. Пошлите их к нам, когда они будут готовы. Я ручаюсь за их безопасность, насколько это вообще возможно.