Маша негодовала, но всё равно продолжала идти вперед со своими парадоксальными мыслями в голове.
— Вот кончится твоя маниакальность, а таблеток не будет? Что ты будешь делать, а?
— Черпать счастье из святого воздуха! — без каких-либо раздумий ответил парень и огляделся вокруг, пытаясь сориентироваться.
Сторона леса, которую выбрали для побега подростки, пролегала по левую сторону дороги, ведущей к Ленинградскому шоссе. Не сказать, что это была сибирская глушь, но незнакомый лес в любом случае внушает страх. Кирилл был уверен, что любой маньяк-убийца, наткнувшись на них, сам перепугается до чёртиков.
— У нас нет денег, капитан, — продолжала проверять его твёрдость духа девушка.
— Достанем.
— Каким образом?
— Я фокусы знаю.
— У нас нет одежды…
— Сделаем из шкуры медведя.
Маша хихикала, но не отступала.
— У нас нет телефона.
— Зачем он нам? Мы ведь шизы. У нас космическая связь. Оператор — ретроградный Меркурий.
Кирилл героически шёл вперёд, цепляя на тапочки всё больше сухой лесной шелухи. В какой-то момент он осознал, что шаги позади притихли. Он обеспокоенно обернулся и увидел неподвижную фигуру спутницы. Ей было не до шуток и действительно немного страшно из-за взбалмошной смены жизненного уклада. Кирилл всё понял и, усмирив свои порывы, с сочувствием медленно подошёл к ней. Ведь если бы не она, он бы продолжал гнить в своей койке.
— Ты чего?
Маша посмотрела ему в глаза строгим рассудительным взглядом, призывая отбросить забавы и дать конструктивный ответ.
— Мы только что сбежали из психушки… Черт побери, в сраной стационарной пижаме и тапочках… Мы несовершеннолетние… И у нас нет даже плана…
Кирилл откинул в сторону шутки и чрезмерное возбуждение и переключился на рациональный взрослый лад.
— У нас его не будет и быть не может.
Маша недоумевала, но Кирилл решил пояснить и помочь осознать девушке сделанный ею выбор.
— Посмотри назад, — сказал он ей, показывая рукой в обратную сторону, — вот, куда привели планы, цели, надежды и мечты. Там они и останутся. Мы больше с тобой не сможем копить подобные иллюзии, чтобы снова зависеть от них. Планы существуют для тех, кто что-то имеет. У нас ничего нет. Никакой собственности и вариантов, как заново её приобрести. Всё мертво. Всё осталось в прошлом. Даже воспоминания о прошлом, в первую очередь, должны оставаться в прошлом. Оттуда мы лишь возьмём урок. Мы больше не попадём в ловушку, в которой люди утопают тысячелетиями.
Маша внимательно слушала и, несмотря на ускоренную эмоциональную речь, понимала то, что хочет ей донести Кирилл.
— Позади пропасть. Она мрачная и совершенно бездонная. Она преследует нас, куда бы мы ни отправились. Всё, что мы можем сделать, это продолжать идти вперёд. Идти вперёд, не останавливаясь. Идти и наслаждаться жизнью. Каждую секунду.
Маша смекнула, и в её глазах вновь загорелся жадный огонёк.
— А…
— А друг у друга мы, — опередил Кирилл, — как раз для того, чтобы напоминать и не позволять страху и сомнениям взять верх.
Маша улыбнулась, признавая свою мимолётную слабость, и скрестила руки на груди в защитной позе.
— Осталось научиться в голове держать одну идею и не отпускать её ни на секунду, — заключила она.
— Кто овладеет подобной способностью, непременно станет сверхчеловеком, — подмигнул Кирилл.
Он прикрыл в наслаждении глаза и с раскинутыми руками вдохнул свежий чистый воздух.
— Подходящий момент для поцелуя, — улыбнулся он, — но не стану…
— Да уж, пожалуйста, — хлопнула она его по худощавому животу рукой и в смущении самостоятельно продолжила путь.
Кирилл с блаженной физиономией глядел на её чёрные кудри и поспешил за ними, чтобы продолжать вкушать аромат табака и ванильного парфюма, который за один пережитый вместе момент стал роднее всего на свете.
Поравнявшись с Машей, Кирилл вновь включил свою манию, активированную влюблённостью:
— Можем остаться хоть здесь. Построим шалаш. Будем охотиться. Создадим собственное племя беглецов из дурдома.
— Нет, спасибо, — посмеялась Маша, — ты мне обещал танцы и смех.
— Значит, будет так.
Со временем девушка обрела покой и тоже перестала следить за пройденным расстоянием. Лес оставался лесом, но внутренний настрой стал абсолютно противоположным.
— У тебя есть мечта? — спросил он через некоторое время, не в силах сдерживать свой словесный поток.
— Сам же сказал — без мечтаний.