Я никогда не участвовал в гонке с Хантером, но в ту ночь это случилось. Мне было страшно за Дакоту, поэтому я гнал на максимальной скорости и достал урода. Он пытался изнасиловать МОЮ девушку. Если бы не копы, я забил его до смерти и не на секунду бы об этом не пожалел.
Прежде чем его отправили за решетку, я отомстил ему за все. За Дакоту, за Эрику, за себя. Теперь я свободен. Я перестал жить жаждой отмщения и очистился от грязи кровью Лихача.
Вернувшись с сестрой из полицейского участка и удостоверившись, что Хантера и еще пару преступников из банды надолго засадят в тюрьму, я неуверенно захожу в комнату, где должна быть Даки.
Простит ли она меня? В любом случае я добьюсь этого, и неважно, на что придется пойти.
– Это самые лучшие фото, которые я когда-либо видел. Эрика скоро устраивает выставку с этими работами, – тихо говорю я, подсаживаясь к ней на диван.
Она бросает на меня мимолетный взгляд, а после убирает снимки и сжимает маленькие ручки в кулаки.
О да, пускай она меня отметелит! Пускай наорет. Ей нужно выпустить пар. Я препятствовать не стану. Я заслужил еще и не такого!
– Прости меня, милая…
– … замолчи.
Дакота встает на ноги, и я вижу боль в глазах. Она прикусывает губу, но и звука не издает. Ее ступни зверски исколоты камнями и битыми стеклами. Доктору даже швы пришлось накладывать из-за глубоких ран.
Она устраивается на кресле возле окна. И я понимаю, что ей нужно личное пространство. Нарушать границы ее свободы я не буду, да и прав у меня на это нет.
– Что произошло?
Я рассказываю обо всем, что случилось сутки назад. Даки меня слушает с каменным лицом и лишь изредка морщится. Ей противно. Еще бы, такое пережить!
– То есть, Хантер долго не выйдет на свободу? – когда я замолкаю, спрашивает она.
– Да. Суд будет через пару недель, но я уверен, что сидеть ему до старости. Он связан с наркотиками, а это жестко карается.
– Меня ведь накачали, да?
– Да.
– Мерзкий гад. Это, наверное, когда он дал мне бутылку воды… Я и так была пьяна, а он решил закрепить успех. Так и откинуться можно. – Она подходит к окну и смотрит на город. – Я хочу домой.
– Я могу отвезти тебя.
– Нет. Мне нужна нормальная одежда и такси. Дай мне телефон.
Я улыбаюсь. Мне это напомнило наш первый разговор. Тогда я считал ее стервозной мегерой, а сейчас она самая лучшая девушка на всем белом свете. Тогда я ее не знал, а сейчас знаком со всеми ее причудами, мыслями, чувствами. Тогда я ее отпустил, больше этого не случится.
Она была и будет моей.
– Нет. Никаких телефонов и такси, пока мы не поговорим.
Я становлюсь позади нее, но не прикасаюсь. Она может вспыхнуть, как спичка, если я позволю своим рукам осмелеть.
– О чем нам с тобой говорить?
Дакота поворачивается ко мне лицом, но отстраняется назад, чтобы мы случайно не притронулись друг к другу.
– Ты злишься, и это нормально. Здоровая реакция! Я просто прошу выслушать меня.
– Ах, ты, стало быть, знаешь, что я не сдавала тебя Хантеру?
– Давно. Ты меня презираешь за то, что я поверил ему, а не тебе. Я тварь и предатель. В тот вечер, когда мы расстались, это был не я, а моя наихудшая версия. Я ненавижу Хантера всем сердцем и душой. Эта ненависть мной и управляла. Знаю, глупая отмазка, но она единственная правдивая. Я озверел. Прости меня за это, прошу… Я готов танцевать на раскаленных гвоздях, лишь бы ты никогда, слышишь, никогда не чувствовала боли!
Беру ее за руку и чувствую родное тепло. Я вспоминаю, как был счастлив слышать ее звонкий голос, терпеть ее язвительные шутки. Вспоминаю мурашки по ее коже, когда целовал. Как будто всего этого кошмара и не было… Но когда я поднимаю взгляд на ее изнуренные глаза, то возвращаюсь в настоящее.
– Я устала. Мне нужно время. Знаю, что ты любишь меня. Знаю, что и я тебя люблю. Но сейчас мне не до этого. Я не хочу больше слушать про банды, байкеров и прочее. Меня от этого воротит. Я хочу домой. Повторяю еще раз: принеси одежду и вызови такси.
Она высвобождает свои пальцы из моих, снимает браслет и кладет его на столик, а после выходит из комнаты, оставив последнее слово за собой.
Дакота вернется. В другое я не верю.
Глава 35
В современных сказках конец не всегда счастливый.
Прошла неделя после того, как я вернулась из Нью-Йорка. И она была одной из самых сложных. Я думала, что кошмар уже позади.
Как бы не так…
Пришлось вытерпеть допрос с пристрастиями. Камилла чуть не родила, изведясь в переживаниях, а Эштон меня едва не задушил. Они орали, обнимали, ухаживали за мной и снова орали. Да, родители из них будут крутыми, ребенок точно не пойдет по наклонной. Мой же отец, слава богу, все это время думал, что я лежала под солнышком в Лос-Анджелесе и бед не знала.