Родные, не спеша, подходят ко мне и, словно боясь монстра, который может выпрыгнуть из их внучки, лишь осторожно машут руками. Мне и смешно и стыдно одновременно. Вместо того чтобы ответить сдержанным приветствием, как и полагается в нашем обществе, я бросаюсь на них с объятиями, приводя тем самым в замешательство: явно не ожидали подобного. Но уже вскоре они начинают громко смеяться и чмокать меня в щеки, как маленькую девочку.
– Как я рада вас здесь видеть! – умиротворенно шепчу я, не отрываясь от них.
– А мы-то как…
Мы еще долго стоим, обнявшись, не замечая никого. Как же приятно знать, что вопреки вышедшей из меня гадости, они не отвернулись и все еще любят. Противно вспоминать, как однажды я очень грубо послала их к черту, когда они пытались образумить меня, приехав на пару дней в наш дом. Пакостно видеть меня прежнюю, которая ровно год назад пришла домой в стельку пьяной под утро и даже не приняла их подарки.
– Милая, ты просто красавица! – Бабушка не сводит с меня блестящих от слез глаз. – Кажется, я не видела тебя вечность.
– Я знаю, знаю… Простите меня за это. Я вела себя как надменная тварь.
– Не нужно извиняться. Мы любим тебя и всегда будем любить. – Дедушка еще крепче обнимает нас двоих и ставит точку на прошлом.
– Уэйд устроил помпезный вечер, я думала, ему не удастся переплюнуть себя, но он смог. Помнишь, как два года назад твой день рождения праздновался в отеле Плаза?
Конечно, я помню это сумасшествие. На торжество собралась вся элита Манхеттена: известные бизнесмены, бродвейские знаменитости и еще уйма богатых и популярных людей. Мама с папой решили устроить праздник в стиле ретро. Отель принял гостей, одетых в костюмы и платья прошлых лет.
Часть нашего семейства нарядилась в героев фильма Бриолин. Я была Сэнди Олссон, а мать решила стать Дэнни Зуко и сделала все возможное, чтобы быть похожей на молодого Траволту(6). Тот день запомнился и стал одним из лучших, ведь несмотря на то, что собралось много незнакомых людей, я чувствовала дух семейного тепла.
– Как уж такое забыть? Тогда ты заставила меня напялить костюм крестного отца. – Дедушка забавно ухмыляется, вспоминая тот день.
– Что не говори, а Майкл Корлеоне из тебя вышел отменный! А эти усы… – хохочу я.
– А что усы? Я специально ходил к мастеру, чтобы он сделал их в точности такими, как у Аль Пачино.
– И сделал ведь…
– С чего смеетесь? – Папа подходит к нам.
– Милый, скажи, сколько здесь людей собралось? Кажется, это рекорд! – Бабушка еще раз оглядывает зал, набитый донельзя гостями.
– Ну а что ты хочешь, мам? В Филадельфии мы совсем недавно, я и сам не знаю многих из них, но все они очень полезны, поверь мне.
– Эх, Уэйд, перенял привычку своего отца. Тот некогда тоже устраивал твои дни рождения подобным образом. Я уже и не помню, чтобы мы собирались дома и просто в теплых свитерах сидели у камина, пили чай, общаясь на разные темы.
– Это можно устроить хоть завтра!
Я смотрю на своих родных и чувствую, что счастлива. Даже вопреки тому, что семейных посиделок у нас не было очень давно, я рада, что близкие рядом.
Почти все…
Привычная суматоха вновь набирает обороты после того, как бабушке и дедушке приходится уйти к другим гостям. Воспользовавшись шансом уединения, я незаметно прошмыгиваю в дамскую комнату и усаживаюсь на удобный диванчик.
Снимая с себя высокие каблуки, облегченно выдыхаю. Я устала. Эти приемы выматывают все силы, потому что на них нужно улыбаться и поддерживать беседы. В основном разговоры сводятся к деньгам, успешности и это еще больше утомляет. Я предпочла бы общаться на какие угодно другие темы, но здесь вряд ли найдется кто-то, кто поддержит хоть одну из моего длинного списка. Не считая моих друзей, конечно же, но у них нашлись другие занятия, и после того как мы вошли в зал, я потеряла из виду Камиллу и Эштона. Первая сто процентов нашла какого-нибудь красавца и сейчас строит ему глазки, а второй безнадежно застрял в плену у моей сестренки.
Сегодня я раз двадцать услышала, что очень похожа на свою мать. Сентиментальные тетеньки, трагично утирая наигранную скупую слезу, заявляли, что Мередит Коуэн была достойной женщиной, и теперь настала моя очередь сиять, как когда-то сияла она.