Но я этого не делаю.
Вместо этого перехожу через дорогу, открываю калитку, неохотно иду по дорожке и поднимаюсь на крыльцо. Нащупываю в кармане зажигалку. Медлю. Открываю дверь и бесшумно захожу в коридор.
Может быть, получится прошмыгнуть незаметно в свою комнату?
Нет. Не получится.
Отец стоит в дверях гостиной со скрещенными руками и пристально смотрит на меня. Наверное, услышал скрип калитки. Нужно было просто перепрыгнуть через забор...
- По-твоему, сколько сейчас времени? - спокойно интересуется он.
За его спиной маячит Элис, встревоженно наблюдая за нами, и я еле сдерживаюсь, чтобы не скривится. Снова строит из себя заботливую мамочку, как будто ей вообще есть дело до меня.
- Часов не было, - спокойно отвечаю я.
- А то, что на дворе уже давно стемнело, тебя не смущает?
Вижу, что отец злится. Его голос становится более грубым, губы плотно сжаты. Он нависает надо мной, и в этот момент я чувствую себя жалким заключённым, над которым издеваются надзиратели. А в тюрьме подобное частенько случается. Из ряда «не роняй мыло» или «не будешь стучать на сокамерников, посадим в камеру к извращенцу». А порой и просто так. Ради развлечения.
- Я загулялся, - бормочу.
Не могу смотреть на отца - отвожу взгляд в сторону. Всё тело напряжено, и я только и жду момента, когда нужно будет сорваться с места и бежать. Страшно. Всегда страшно рядом с ним, когда он не в настроении, да и в обычные дни тоже. Его энергетика подавляет, уничтожает, испепеляет.
Это я вдали от него храбрюсь, делая всякие пакости и убеждая себя, что поступаю правильно. А на деле рядом с ним я боюсь даже пошевелиться.
- Я не потерплю в своём доме отсутствия дисциплины, - чуть повышает голос папа. - И ты это знаешь. Комендантский час был в десять часов, а сейчас сколько? - не отвечаю. - Почти час ночи. Нам с Элис с утра на работу, а пришлось дожидаться тебя.
Могли бы лечь спать и оставить меня в покое.
- Никто вас не заставлял... - говорю. - Я не маленький, могу и без ограничений обойтись.
- В моём доме ты будешь делать то, что я тебе скажу! - гаркает отец.
- Это дом Элис, а не твой...
Он делает шаг вперёд - я машинально отшатываюсь, прекрасно понимая, что придётся отвечать за свои слова. Меня за язык никто не тянул - сам виноват. Но молчать тоже уже нет сил. Ему же лишнее слово не скажешь, сразу бесится. Командир хренов. Пусть на работе со своими зеками нянчится, а не со мной.
- Маркус! - почти взвизгивает Элис, хватая мужа за плечо. - Позволь мне с ним поговорить.
Элис Кристалл ненавидит рукоприкладство. Считает, что это неразумное и глупое наказание. В принципе, это единственный плюс в её присутствии. Можно сказать, лишь она стоит между мной и отцом.
- Пожалуйста, - смягчается Элис. - Я с ним поговорю, и мы всё решим. Ты же знаешь, как я не люблю все эти жестокости.
Отец замирает, очевидно, пытаясь решить, что лучше: наказать меня или же угодить жене.
- Ладно, - сдаётся. - Но на этот раз сделай так, чтобы он всё понял.
- Хорошо-хорошо, - облегчённо выдыхает Элис. - Стив, милый. Иди к себе в комнату. Завтра утром мы с тобой поговорим.
Медлю. Кошусь в сторону отца, а потом, даже не разуваясь, иду к лестнице.
Обиженный подросток - страшная вещь. Держать язык за зубами уж точно не в состоянии. По крайней мере в моём случае. Проходя мимо отца, я тихо бормочу себе под нос, думая, что меня никто не услышит.
- Урод...
Сегодня явно не мой день, а у отца точно улучшился слух. Я не успеваю даже сообразить - меня хватают за шкирку и со всей силы впечатывают в стену. Боль шокирует, и я не сразу понимаю, что происходит.
- Сучонок, ты за языком-то следи! - рычит отец, оттаскивая меня за шкирку, разворачивая и припечатывая к стене спиной. - Я тебя кормлю, так что молчать в тряпочку должен!
- Маркус... - умоляюще пищит Элис.
Отец замирает, а потом принюхивается, приближаясь к моему лицу. Страх обрушивается так стремительно, что подкашиваются колени. Я дёргаюсь, чтобы стряхнуть крепкую руку и сбежать, прежде чем взрыв накроет меня с головой, но ничего не получается.
- Ты курил?! - его голос тихий, переполненный отвращением. - Ах ты щенок!
Его грубая ладонь замахивается и ударяет меня в ухо с такой силой, что я падаю на пол. Всё вокруг расплывается и звенит - пытаюсь подняться на ноги, но сильный удар ногой в живот останавливает меня. Дыхание перехватывает, боль парализует.
- Я тебя предупреждал, гадёныш! Будешь курить, яйца отрежу!
Очередной удар приходится по рёбрам - я складываюсь калачиком, пытаясь прикрыть голову. Меня пинают несколько раз, и один из ударов проскакивает между локтей и попадает в челюсть. Губу начинает саднить.