Врёт. Мы перестанем видеться. Сжимаю кулаки, пряча их в карманах кофты и нащупывая там зажигалку.
Мы прекратим общаться. Я останусь наедине с Элис и с отцом, которые уничтожат меня так же как маму. Они ничего от меня не оставят.
- Ага.
- Правда, Стив, - Рори толкает меня в бок. - Я буду присматривать за тобой. Наши школы будут находиться недалеко друг от друга. Да и дома у нас ты всегда желанный гость.
- Я почти у вас не бываю.
- Надо это исправить! Придёшь к нам на ужин на выходных?
Не хочу это исправлять. Так будет больнее оставаться в одиночестве, когда нашей дружбе придёт конец. А это неизбежно: Рори поступит в старшую школу, найдёт друзей, а потом окунётся в своё военное обучение и насовсем переберётся в другой город. А дальше и вовсе забудет обо мне. Так всегда бывает.
- Не знаю.
- Это не вопрос. Конечно же ты придёшь. Мама сделает утку, а ты даже не представляешь, насколько вкусно она у неё получается! - парень мечтательно улыбается, наверное, представляя сочную аппетитную птицу.
Я не разделяю его энтузиазма. Хочется уйти куда-нибудь и исчезнуть, чтобы никто не прикасался ко мне, никто не трогал и вообще не замечал. Так было бы лучше для всех.
Пытаюсь поменять позу, но рёбра предательски ноют, и я морщусь. Хорошо, что Рори этого не замечает.
- О, смотри, самолёт! - показывает на небо, и я невольно поднимаю голову, чтобы проследить за взглядом друга.
Тонкая белая полоска рассекает голубой небосклон словно мазок кисти, направляясь куда-то по неизвестному нам курсу. Кто, куда, откуда? Там ведь сидят люди и совершенно не подозревают о нашем существовании. Мы их видим, а они нас нет.
Кто они? Куда направляются? С какой целью? Хотел бы я находиться среди пассажиров: отправиться куда-нибудь далеко-далеко и никогда больше не возвращаться.
Сжимаю пальцами зажигалку, еле сдерживаясь, чтобы не достать её и не начать щёлкать, выпуская проворное голодное пламя.
- Скоро мой отец должен вернуться, - тянет Рори. - Хочу, чтобы ты познакомился с ним.
- Зачем? - не понимаю я.
С отцами всего мира у меня плохое отношение, и знакомиться с ними - это худшее, что можно для меня придумать.
- Он классный, не волнуйся, - заверяет меня Рори. - Он тебе понравится.
- Всё равно не вижу смысла с ним знакомиться.
- А ты и не видь, - улыбается. - Просто поболтаете. Может быть, он тебя так вдохновит, что ты тоже захочешь пойти в военную академию.
- Ха! Ну, уж нет. Ты меня не затащишь в свои ряды фанатиков.
Вудс смеётся и смотрит на меня, внимательно изучая лицо, и я еле сдерживаюсь, чтобы не отвернуться.
- А кем ты хочешь стать, когда закончишь школу?
Пожимаю плечом.
- Раньше хотел быть полицейским. Сейчас даже не знаю.
- Полицейским - это тоже круто, - говорит парень, устремляя взгляд на город.
У него неожиданно звонит телефон, и Рори достаёт его из кармана. Смотрит на вызывающего абонента, а потом блокирует экран.
Вздыхает.
- Не будешь отвечать? - интересуюсь.
- Не хочу.
Молчу, решая не расспрашивать о том, что мне знать совсем необязательно. Джей же проявляет ко мне терпение и никогда не настаивает на разговорах. Наверное, это самая лучшая его черта. Можно просто посидеть рядом и помолчать - от этого будет больше толку, чем от пустых слов.
Отец - 2.
Отец - 2.
13 лет.
Я говорил: через неделю после побоев подожгу гараж отца и его любимую машину? Так вот, я это делаю прямо сейчас.
Тая в себе скрытую обиду за все побои и упрёки, которыми меня пичкал отец с самого моего рождения, я с наслаждением осматриваю сад коттеджа Кристалл, пытаясь убедить себя в том, что за мной никто не наблюдает.
Ночь. Темнота окутывает со всех сторон: я выключаю фонарь над задним выходом и парочку светильников в саду. Даже освещение в бассейне вырубаю. Стою возле белоснежного гаража, одиноко притаившегося во мраке, будто надеясь, что я не замечу его и оставлю в живых.
У моих ног канистра с бензином - её я взял под стеллажом с различными инструментами. Смотря на машину, я даже думаю: неплохо было бы просто разбить стёкла и помять капот какой-нибудь бейсбольной битой или же ключом. А ещё лучше молотом, но последнего в ассортименте, к сожалению, нет.
Потом я останавливаюсь на огне.
Шум могут услышать соседи или даже кто-то из моей семьи, а так пламя успеет пожрать всё вокруг, прежде чем кто-либо додумается позвонить пожарным. Да и смотреть, как горит самое дорогое, что есть у моего отца, - это высшее наслаждение из всех возможных на этом свете.
Я стою долго, мысленно представляя каждое движение. Каждый шаг, действие, последствия.
Наконец хватаю канистру и решительно начинаю обливать деревянные стены гаража. Резкий запах ударяет в нос, и я морщусь, но не от отвращения, а от злорадства. Точнее, нет. Это нечто иное. Это ликование. Будто прямо сейчас свершается моя месть, которую я таил в себе долгие годы. Сладкая радостная месть.