- Я включу диктофон, ты не против? - у неё зелёные глаза, обрамленные блеклыми тенями на веках.
Они не чисто зелёные, а с проблесками рыжеватого. И эти крапинки напоминают мне огонь. Пламя в глазах моего адвоката завораживает и сбивает с толку - я сжимаю трясущиеся пальцы и отворачиваюсь. Коротко качаю головой.
Сара улыбается, нажимает на кнопку и кладёт диктофон на тумбочку. Я бросаю взгляд на её белую кожу ног, скольжу по чёрной обтягивающей бёдра юбке и останавливаю взгляд на теребящих ручку пальцах.
- Я буду задавать тебе вопросы, Стив, а ты, будь добр, отвечай только правду, хорошо? Иначе я не смогу помочь, - её взгляд испытывающий и прожигающий.
- Угу, - бурчу я.
- Итак, где ты был ночью, когда случился пожар в доме Вудсов?
Она издевается? Сама же прекрасно знает, где именно я был и что делал. Все уже и так всё знают, зачем вообще нужен этот допрос? Почему никто из них не может оставить меня в покое?
- Я этот пожар и устроил, - безразлично говорю я.
Сара делает пометку в блокноте.
- Расскажи, что именно там произошло? Желательно в подробностях.
И я рассказываю. Всё, что помню. Как я взял канистры из погреба, пришёл к дому, поджёг его. А потом увидел сестру Рори в окне и рванул внутрь, чтобы спасти её. Когда я замолкаю, Сара непонимающе спрашивает:
- А зачем ты вообще решил это сделать, Стив?
Зачем? Потому что мне захотелось. Потому что Рори меня разозлил своим непониманием, я хотел уничтожить весь этот прогнивающий мир, спалить его дотла и превратить в пепел.
- Я разозлился, - неуверенно говорю я. - На Рори Вудса. Хотел, чтобы он понял, каково это - когда у тебя забирают что-то ценное.
- Рори твой друг? - Сара снова делает пометку.
- Вроде того. Был им, по крайней мере.
- До этого ты когда-нибудь устраивал поджоги? - продолжает она.
Я медлю, прежде чем ответить. Мне страшно. Не знаю, что можно говорить, а что нельзя, и из-за этого мне ещё сильнее хочется что-нибудь поджечь. Я пытаюсь держать себя в руках, чтобы не подавать виду, будто мне не по себе. Она не должна подумать, что мне нужна психологическая помощь.
- Стив, - Сара улыбается. - Я знаю, ты многое пережил. Но я смогу помочь тебе лишь в том случае, если ты будешь честен со мной. Я на твоей стороне и не желаю тебе зла. И уж точно не хочу, чтобы тебя отправили за решётку.
- Это же Ваша работа, - бурчу я. - Будь на моём месте серийный маньяк, Вы бы так же говорили?
Сара неуверенно качает головой.
- Но ты ведь не маньяк, - улыбается. - Так что на счёт поджогов, Стив?
Я кривлюсь, переплетаю пальцы рук и сжимаю их, чтобы прогнать дрожь.
- Были и другие, - наконец говорю я.
- Какие?
Снова смотрю в её «пылающие» глаза и замираю. Проваливаюсь в ад или поднимаюсь к небесам, точно не могу сказать, но будто кто-то выключает меня, мои мозги, разум. Вынимает из розетки, отрубает питание.
- Стив...
Моргаю, отворачиваюсь. Сглатываю.
- Гараж отца. Пытался спалить машину директора, но Рори меня остановил. Сжигал мусорные баки, книги, просто по мелочи. Пытался сжечь гаражи.
- Зачем?
- Я злился, а огонь меня успокаивал. И каждый раз, когда я выходил из себя, что-нибудь да поджигал, - сквозь зубы бурчу. - Как анти стресс, понимаете? Я злюсь, поджигаю, мне становится лучше. И так каждый раз.
Сара долго что-то записывает в блокнот, хмурит брови, поджимает губы. Думает.
- Твоя мама... - я тихо выдыхаю. - Ты помнишь, из-за чего она умерла?
Её убил отец, вот из-за чего. Это он виноват в её смерти. Он отнял её у меня. Забрал самое ценное, что было в моей жизни, отобрал, словно кость у собаки. Отец лишил меня всего, что хоть немного придавало мне смысла в жизни. Ради чего вообще стоило бы бороться.
Он убил её. Убил.
- Она покончила с собой, - холодно отвечаю я. - Вскрыла себе вены.
Мир взрывается вокруг меня, хватает за шкирку и отправляет в прошлое. В день, когда я, именно я и никто другой, нашёл свою мать в ванной всю в крови. Мне было... Сколько? Меньше двенадцати? Одиннадцать? Десять?
Отец был на работе. Я гулял с друзьями, задержался немного, потеряв счёт времени. Я отчётливо помню, как весело мне было с ними, как я был счастлив. Смеялся, бегал, кричал, шутил.
А, вернувшись домой, я нашёл мать в лужи собственной крови.
Если бы я вернулся пораньше, ничего бы не случилось.
И тогда я понял: это моё наказание за то, что я был чересчур счастлив.
С тех пор никаких друзей, ничего.
Сара делает пометку.
- Тебе её не хватает? - тихо спрашивает.
- Конечно, - злюсь. - А что Вы бы чувствовали, если бы кто-то из Ваших близких умер?
Она не отвечает.
- Какие у тебя отношения с родителями?
Я отворачиваюсь, пряча глаза.
Это уже больше похоже на один из допросов Элис, а не на беседу с адвокатом.