Они не забирают у меня зажигалку три дня, наблюдая за тем, как я сжигаю страницы книги, а, когда те заканчиваются и я принимаюсь за интерьер палаты, они решают прекратить эксперимент.
Эти три дня становятся для меня спасением. Всё остальное - гибелью.
Суд назначают на 13 октября. Понедельник. Им требуется много времени, чтобы поставить мне окончательный диагноз, к тому же врачи не решаются выписать меня из больницы раньше суда. Мне кажется, здесь замешана Элис.
Мне страшно.
***
- Так, Стив, помнишь, о чём мы с тобой разговаривали? - спрашивает меня Сара, останавливая за плечо перед огромными дверьми судебного зала.
Мои руки скованы металлическими наручниками: так настаивает полиция, опасаясь, что я решу что-нибудь спалить или, хуже того, наброситься на кого-нибудь. Так настаивают все, кто окружает меня.
Позади стоит конвоир. Сара говорит, что он нужен для того, чтобы забрать меня в тюрьму, если дело повернётся против нас.
- Все возможные вопросы мы с тобой обсудили. Так что тебе бояться нечего. Просто отвечай на них, а остальное сделаю я, - она нежно сжимает пальцами моё плечо. - Нервничаешь?
- Нет, - тихо отзываюсь я.
Вру.
Она вздыхает, кивает мужчине позади, и конвоир услужливо открывает передо мной дверь. Он не торопит меня - я сам делаю первый шаг.
Просторный зал с множеством скамеек практически пуст. Здесь несколько зевак, которые пришли поглазеть на судебный процесс от нечего делать, кажется, парочка журналистов.
Здесь всё слишком идеальное: лакированный стол для судьи блестит, будто его только что отполировали, американский флаг на стене, чистые идеальные стены, пол, потолок, двери. Так и кажется, что вот-вот откуда-нибудь появится президент со своей охраной и приговорит меня к смертной казни.
Но никто не появляется, и я иду вдоль по проходу, скользя взглядом по присутствующим. Они оборачиваются, чтобы взглянуть на меня, но вместо лиц я вижу лишь белые пятна, маски, пустые дыры.
Вот оборачивается отец, сидящий по левую сторону от прохода. На нём голубая парадная рубашка и награда на груди, которую папа получил на работе, устраняя бунт. Рядом с ним Элис в красном закрытом платье и Трейси. Они смотрят на меня, а я вижу лишь пустые безразличные взгляды.
Мне страшно.
Взгляд скользит направо. Там сидит семейство Вудсов, их адвокат и ещё несколько человек, видимо, знакомых или родственников.
Я узнаю мать Рори, когда-то приветливую блондинку, одетую в чёрное. Рядом с адвокатом мужчина, видимо, отец семейства. С ним я ни разу до этого не встречался. А вот и он. Джей. Сидит рядом со своей матерью и угрюмо смотрит на меня. Эммы здесь нет.
Чуть дальше стол с присяжными. Все их лица одинаково пустые, взгляды направлены в мою сторону.
Я добираюсь до первых рядов - меня ведут к столу слева и усаживают на стул. Сара садится рядом, раскладывая перед собой бумаги.
Я откидываюсь на спинку стула и вздыхаю, только сейчас понимая, что лица-то не пустые. Просто все поголовно одинаковые. Одинаково-презрительные, осуждающие, обвиняющие.
Мне страшно.
Все таращатся на меня, я чувствую на себе каждый их пристальный взгляд, слышу их мысли, читаю презрение в пустых лицах.
На мне новые чёрные брюки и идеальная вишнёвая рубашка, которую купила Элис специально для этого слушания. Лакированные ботинки так противоречат моей натуре, что меня даже тошнит. Мне неудобно в этой одежде, неудобно в собственном теле.
- Всем встать! - объявляет пристав, когда в зал заходит судья, и каждый из присутствующих поднимается со своих мест.
Он садится за длинную судейскую скамью под геральдическим знаком, а потом голос пристава велит сесть, и все опускаются на свои места.
Адвокаты по очереди поднимаются на ноги, чтобы поговорить с судьёй. Они рассказывают о показаниях, на которых опирается обвинение, о материалах, которые могут пойти на пользу защите, сыплют юридическими терминами.
Они всё говорят и говорят, и у меня голова идёт кругом от их бесконечной непонятной болтовни. А затем меня вызывают на скамью подсудимых, и приходится подняться на ноги, чтобы совершить эту невероятно долгую и морально невыносимую прогулку.
Скамья располагается сбоку, наполовину отделена перегородкой. К ней ведёт лестница, и мне приходится преодолеть её.
- Ваше имя Стив Томас Браун? - спрашивает судья.
Я смотрю на Сару, которая улыбается и кивает мне. Язык будто отнимается. Я становлюсь немым, неспособным даже просто кивнуть.
- Да, - наконец хрипло бормочу я.
Он зачитывает мою дату рождения и адрес проживания. Затем обвинение. А следом спрашивает, понимаю ли я, в чём меня обвиняют.