— И что было дальше?
— Ничего. Я просто ответил на твой вопрос: именно так я и стал альфонсом.
— Ты что — мстишь ей теперь?
— Может быть. Будешь вишневое варенье?
— Что?
— Мне вдруг захотелось вишневого варенья. Спрашиваю, будешь ли ты?
— Дима, ты такой неожиданный. Дай мне отдышаться. Но я действительно перекусила бы. Не обязательно вареньем.
Дима продолжал удивлять меня. На этот раз своей покорностью. Он ничего не отрицал и был абсолютно открытым. Я почему-то захотела прикоснуться к нему. Господи, еще никогда прежде капучино не бил мне в голову.
Он вышел из комнаты, а я решила, что те деньги стали точкой отсчета его игры с чужими сердцами.
Черт возьми, неужели все, что происходит внутри нас, это лишь побочный эффект первых сильных чувств? Неужели первая настоящая страсть обязательно разрастается метастазами по нашему тепу?
Говорят, что время лечит. Но лечит ли?.. И избавляет ли нас от этой болезни именно время или мы сами должны все сделать?
Мне с детства внушали, что заниматься самолечением опасно для здоровья. Об этом говорил даже Шарль Перро: Золушке ничего не пришлось делать самостоятельно — в один прекрасный день пришли и Фея, и Принц, который потом сам разыскал ее. Мы живем, как живем, надеясь, что время лечит, счастье случается. Все само по себе, без местоимения «я». Так, с верой во внешние силы, мы его и теряем — где-то между чтением детских сказок и первым поцелуем. Экспертное мнение Шарля Перро становится куда более авторитетным, чем свое собственное.
У нас по-прежнему нет времени на внутренний диалог.
Мне показалось, что Димы не было целую вечность. Я даже обрадовалась, когда он пришел.
Еще пару часов назад он виделся мне ублюдком обыкновенным, а теперь мне по-настоящему захотелось выслушать его полностью и понять зачем.
В белом халате, с банкой варенья, печеньем и кусочками сыра, он выглядел родным и хорошо знакомым.
— Это если вдруг варенье ты все-таки захочешь, — он протянул мне ложку.
— Спасибо. Расскажи мне о женщинах, которых ты соблазняешь.
— Что именно тебя интересует?
— Все.
— Тогда… Тогда начнем с того, что я никогда не играю с теми, кто изначально выбрал меня. Во-первых, это скучно. Во-вторых, это опасно — есть риск, что она умнее меня, — Дима съел две большие ложки варенья. — Выбираю же я только тех женщин, кто старше тридцати пяти и младше пятидесяти пяти, примерно. По крайней мере, старше у меня еще не было. Самой старшей было пятьдесят три. Почему не моложе, ты уже знаешь: там сильная связь с отцом, мы не поймем друг друга. Идем дальше: внешность. В большинстве случаев состоятельные женщины красивы и ухожены, так что с этим проблем нет. С сексуальностью по-разному. С одной стороны, они гораздо спокойнее, нежнее, чем молоденькие, но с другой — чтобы это все в них пробудилось, нужно на что-то нажать. Найти их кнопочку, подобрать к ним ключ. Тогда они раскрываются, а до этого — многие довольно зажаты. Конечно, некоторые из них сразу же срывают с себя одежду и кидаются на меня, но это не имеет ничего общего с сексуальностью.
— Ты еще и гурман.
— Есть немного. Самое главное при выборе новой женщины — это степень риска. Прежде чем приступать, я обязательно просчитываю, кто за ней стоит и не будут ли мне потом бить морду. Если кто- то есть, то обхожу стороной.
— А если ошибешься?
— Один раз было. Заработал я тогда на ней пятьдесят тысяч долларов. Фактически — она сама перевела их на мой счет. Никаких махинаций. Руки у меня чистейшие, — для достоверности Дима протянул ко мне обе руки и закатал рукава халата. Возможно, они были и не очень чистые, но зато крепкие, мужские. — Она была совершенно беззащитной в плане людей со стороны. Но потом буквально из воздуха явился ее первый любимый, школьное чувство. Сам он был из какой-то Караганды, они уже сто лет не виделись. И вдруг он приезжает. А ее обидели. В общем, он меня тогда так избил, что я полгода лежал в больнице.
Дима встал на ноги и стал развязывать пояс на халате. Я продолжала сидеть на кровати и делать вид, что нисколько не обескуражена происходящим. Едва знакомый мужчина раздевается у меня на глазах — господи, какая мелочь. Хорошее варенье, кстати.
Халат сполз с его тела, обнажив передо мной несколько шрамов на животе и плечах. Посмотреть было на что, и смотреть можно было долго.
— Вот. Это все его работа. Но теперь я ему даже благодарен: рассказываю своим женщинам о том, как ввязался в благородную драку, а они с ума сходят от восторга. Вам же нравится сила?