Дополнительные бонусы / богатые родители, хорошие связи и удивительный голос
Исключение
Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я больше не встречалась с мужчинами для откровенных бесед. Карты памяти в моей голове были переполнены. Накопилось ровно двести жизней, и я решила, что пора остановиться и наконец-то проанализировать то, что со мной произошло за эти два очень странных года жизни. Я никуда не спешила и просто гуляла по городу — это было моим новым увлечением. В один из таких дней мне и позвонил Кирилл. Он знал, что проект уже окончен, но все равно настаивал на встрече. Я уже очень хотела поставить точку в этих переговорах, но вдруг почувствовала ломку по откровенности. Я согласилась увидеться, но только с одним условием: вслед за нашей беседой Кирилл должен был взять интервью у меня.
Мы встретились в центре города, на ступеньках большой лестницы. Кирилл пришел заранее, а я опоздала. Мне понравился его голос по телефону, и я не знала, что лучше надеть на встречу с ним. Хотелось произвести впечатление и запомниться. Я раскидала свои платья по всей квартире, но в итоге остановилась на аскетической черной юбке и таком же темном свитере. От образа монахини меня спасла только любимая красная помада и огромный каблук на туфлях.
— Привет, — Кирилл заманчиво улыбнулся и протянул мне руку. Она повисла в воздухе, ожидая моего прикосновения. Я уже знала: если мужчина протягивает свою руку, значит он впускает тебя в свою душу. Не стоит отказываться от предложенного маршрута — душевные путешествия всегда оправдывают ожидания.
Я взяла его теплую, крепкую руку в свою.
— Привет, Кирилл.
Весенний закат переливался сотнями оттенков. Похоже, небо знало, что это мое финальное интервью с мужчиной, и всячески старалось сделать эту встречу красивой.
Вечер располагал к разговору. Казалось, что в такой день ничем другим и нельзя было заниматься, кроме как делиться интимными мыслями.
— Спасибо, что уговорил меня встретиться.
Кирилл подмигнул мне и жестом, без слов, увлек за собой в сторону кофейни на углу улицы. В мире нет ничего заманчивее, чем молчание мужчины, который держит тебя за руку. И только сейчас я заметила, что он опирался на трость и сильно хромал.
— У тебя повреждена нога? Надеюсь, это скоро пройдет. Ты сломал ее? — я присела на деревянный стул и подперла лицо руками.
— Я горел в аду, — Кирилл смутно улыбнулся и приподнял брюки. Там был протез.
— О, извини.
— Ничего, это случилось давно, и мне уже не больно. Я очень поссорился со своей девушкой. Приревновал ее к кому-то, начал дерзить, и мы стали орать друг на друга. По-моему, нам даже соседи принялись стучать по батареям, чтобы мы угомонились. Но я уже не мог остановиться, меня несло на полной скорости. Я схватил ключи и поехал на машине куда глаза глядели. Мчался, зверски злой, и матерился себе под нос. В этот момент откуда-то выскочил мотоциклист, я испугался, вывернул руль и полетел с дороги в какой-то ров… Я даже ничего понять не успел: все было очень быстро. Сначала меня трясло со страшной силой, а потом машина начала трескаться, и я вместе с ней. Было так жарко и страшно, что я стал задыхаться, но не мог ничем пошевелить, фиговое ощущение. Меня спасли, а ногу не удалось.
Я вздрогнула, скатившись на самое дно своих воспоминаний. На первом курсе университета меня тоже спасли. Я пролетела сквозь стеклянную дверь, и тысячи острых осколков вспороли мою кожу. Желтое платье вмиг налилось алой краской от хлынувшей крови, и я стала терять сознание. Не было ни страха, ни боли, ничего не было вообще. Пустота — вот единственное ощущение, которое испытывает человек, шагнувший одной ногой в небо.
Страшно стало только спустя несколько недель, когда уже сняли швы и затянулись шрамы. И страшно оттого, что вся эта чертовщина могла закончиться совершенно иначе. До сих пор иногда мне снится совсем другой финал.
Нам наконец-то принесли меню, и я, не заглядывая в него, заказала чай со сгущенкой. Хотелось сладкого.
— Сколько тебе тогда было лет?
— Двадцать четыре.
— Странный возраст. Именно в двадцать четыре меня потянуло на интимные беседы с незнакомыми мужчинами.
— Это нормально. Мы все чего-то ищем.
— Что ищешь ты?
— Свою левую ногу.
Мы расхохотались, как лопнувшие шарики.
Если ситуацию невозможно исправить, над ней нужно от души посмеяться.
— Мои родители — богатые люди. Мне быстро сделали протез, наверное, лучший из возможных, но мне было плевать на этот факт. Сама понимаешь. Я был в шоке. Всю жизнь ты ходишь с руками и ногами, а потом раз — и у тебя их нет. Это невозможно осознать. Я превратился в кусок недоделанного и никому не нужного мяса. Как я теперь буду раздеваться на людях? Как я буду говорить людям о том, что у меня нет ноги? Я ненавидел. Это длилось больше года. Мне было плохо или даже хуже. Я ненавидел людей с ногами и Бога. Но больше всего я ненавидел себя. Обрубленное полено, сломанное дерево, гниющая изнутри древесина.