Кирилл кивнул головой и несколько раз ткнул себя пальцем в грудь, что, по всей видимости, означало его полную готовность влиться в мой мир тоже. И я, конечно же, была согласна
Платья, которые годами висели в моем шкафу. Офисы, которые я меняла. Диски с музыкой, которые я покупала. Однако за эти два года выяснилось, что приобретать нужно людей. Можно потерять все за один день, но где-то в Индии или в Европе у тебя должна быть рука, которая накроет для тебя обед в минуты голода. Та самая рука, к которой ты когда- то не побоялся прикоснуться, несмотря на открытую гноящуюся рану с обугленной от боли кожей.
— А вот вопрос, который меня очень интересует: учитывая тему ваших бесед, секс на проекте был?
— Нет, не было. Ни до, ни во время, ни после. Так было задумано сразу. Я ведь раньше расценивала мужчин по их прикосновениям. Я — кинестетик. А тут мне захотелось просто побыть рядом с ними, послушать их голоса, рассмотреть их лица… Без близости. Мне захотелось прикоснуться к их душе.
— Прикоснулась?
— Прикоснулась.
— И как ощущения?
— Разные. Как в детской игре: то холодно, то горячо… — Я рассмеялась. Я и сейчас так себя чувствовала: в костюме было жарко, но ладони оказались отчего-то совершенно холодными. Галстук был затянут слишком сильно и напоминал петлю. — Я просто хотела выстроить какую-то схему мужской души и разума, которая примерно работает для каждого из них.
Но оказалось, что внутри каждого мужчины — своя схема. Мужская логика, возможно, и существует, но мужчины — не математика.
И ни одна в мире книга, никакие слова и никакие психоаналитики не смогут обобщить этот мир. Одного ответа на те вопросы, которые меня волновали, не существует. После двухсот проведенных разговоров я вернулась в исходное положение. Но вернулась совершенно другой.
— Ты была влюблена в кого-нибудь из тех, с кем встречалась на интервью?
В этом месте мне очень хотелось солгать. Новое чувство — идеальная концовка для любого сюжета, и я могла легко поднять рейтинг проекта сразу на несколько пунктов. К тому же это так по-женски — внезапно запутать все еще больше и не ставить никаких точек. Легкая правда — не наш конек.
— Той любовью, которую может испытывать женщина к мужчине? Нет. Мне дорог каждый из них, кое-кто — дико дорог, но я не была влюблена.
— А хотела близости? — Кирилл флиртовал со мной легко и ненавязчиво, предоставляя мне открытую возможность выбрать самой — действительно ли это был флирт или всего лишь откровенная беседа.
— Хотела. Когда мужчина проявляет свою внутреннюю силу, его невозможно не захотеть. Крепкие и взрослые, они не побоялись признать непростую правду о себе и рассказать о ней. Для многих из них наш разговор стал точкой отсчета новой жизни: они поговорили с собой. Это такие сильные эмоции, близкие к сексуальным. Мы перебрасывались правдой, словно шариком для пинг-понга, и, похоже, в этот момент действительно хотели друг друга.
— Есть еще кое-что, Тамрико. Могу от себя добавить.
— Добавь.
— Самым важным было то, что ты никого не осуждала. Когда собираешься исповедаться и попросить прощения у жизни, очень хочется, чтобы тебя поняли. Нравоучения покаявшейся душе не нужны. И — женщина, которая принимает мужчину таким, какой он есть, всегда вызывает желание. Потому что такая женщина спокойна, а это дико сексуально.
Я улыбнулась краешком губ. Время текло медленно и очень правильно.
— Спасибо. Но, Кирилл, это тебе я досталась теплой и обученной. Моим первым собеседникам пришлось не так легко.
Кирилл покрутил в руках трость, ничего не ответив.
— Я всегда считал, что е любимой женщиной лучше молчать, чем понапрасну говорить.