Она стояла на пороге его дома насквозь промокшая, на лице – две черные дыры глаз, на босых ногах – тряпочные мужские туфли на пару размеров больше.
– Впустишь? – спросила она и действительно стала дожидаться его ответа.
Он кивнул и отступил, дав ей путь. Внутри он помог ей снять мокрую одежду, высушить ее волосы полотенцем, переодеться в теплое.
Шум закипающего чайника наполнил кухню. И, когда спустя пару минут чайные пакетики отдали воде свой аромат и цвет, Ника наконец-то озвучила то, что носила в себе с самого утра этого злополучного дня.
– У меня больше нет отца!
Кружки дымящегося чая в руках Дениса слегка стукнулись друг о друга.
– Мои соболезнования, – речевой аппарат выдал дежурную фраза раньше, чем суть информации дошла до сознания Дениса. Пока он – вперившись в Нику взглядом и с полуоткрытым от удивления ртом – пытался подобрать подходящие слова для продолжения диалога, Ника замотала головой и обильно зажестикулировала.
– Аааа. Нет. Никто не умер. Ну, то есть, может, мой настоящий отец уже и умер. Я просто не знаю. Но этот жив. Но он не мой отец на самом деле. Знаешь, я просто искала документы… какие-то документы, боже, я даже не помню, что и зачем я искала! Кажется, это было 1000 лет назад, а на самом деле всего лишь этим утром, – Денис наконец-то поставил кружки на стол и сел. – Короче я нашла ДНК-тест на отцовство – и, кажется, мне окончательно снесло крышу.
– А ты уверена, что все правильно поняла?
– Да. Я звонила маме. Она подтвердила. Отец тоже. То есть. Не отец который. Так что это не моя травмированная психика придумала. Они и вправду развелись из-за меня. Знаю, я не рассказывала. Как будто оно перестает существовать, если ты этого не озвучиваешь.
– На самом деле я знал. Ну, про развод. Лера рассказала. В тот день, когда я тебе звонил с допросом. Извини, – его окатила неприятная волна воспоминаний.
– Тебе не за что извиняться. Ты беспокоился обо мне. В то время как моя мама даже ни разу не перезвонила мне сегодня. А мой отец и вовсе оказался не отцом, – Ника ухмыльнулась, но всего на долю секунды, так что ямочка на щеке даже не успела толком оформиться. – Это так банально. Ты читаешь статьи о жертвах природных катаклизмов, домашнего насилия, родительского развода и думаешь, что если бы ты оказалась в подобной ситуации, то у тебя все было бы по-другому, ты бы справилась, ты бы стала сильнее… А на деле так же как и сотни тысяч детей до тебя мучаешься от чувства вины, плачешь в подушку и ищешь эрзацы отца в каждом встречном. Я так сильно хотела вернуться туда, где меня любят просто за то, что я есть, – голос Ники затих до шепота, а из глаз покатились слезы. – Я думала, что эти отношения излечат меня, а они меня чуть не убили.
Он накрыл Никину руку своей – она поднесла ее к губам и уткнулась в нее лицом. Когда она наконец разжала пальцы, чтобы, увлажненную слезами и затекшую, выпустить его ладонь из своих, – чай уже остыл.
Они лежали на кровати, пока мир за окном неистово рыдал, завывал и громыхал. И здесь – подле Ники, крепко сцепив ее руку со своей в замок – он наконец нашел силы с начала и до самого конца прокрутить у себя в голове воспоминание того утра, которое тысячи, миллионы раз за эти четыре года обрывал, стремясь потерять его, стереть, предать забвению. Но оно вторгалось в его обыденность, которой стала его жизнь без нее, режущими глаз красными вспышками, колющей болью в межреберье, сдавленными до невозможности как вдохнуть, так и выдохнуть легкими. В то утро он рано проснулся – солнце только-только поднималось над горизонтом. Ему приснился удивительно бодрящий сон, в котором они с Лидией бегали по затопленному закатными лучами полю плодоносящих одуванчиков, и те разлетались в разные стороны и взмывали в небо бесчисленными белыми зонтиками. Ему так нестерпимо хотелось поделиться с сестрой эмоцией этого сна, что он чуть не забыл натянуть трусы. Он подскочил к двери ее комнаты, дернул ручку – дверь оказалось заперта. Это показалось ему странным. «С чего вдруг?» – тревожно пронеслось в голове. Он пару раз тихонько постучал в дверь – ничего. Тогда он хотел было постучать настойчивее и громче, но, не успев поднести кулак к двери, передумал и пошел на кухню за ножом. Навалившись на дверь, он загнал запирающий язычок в паз, а затем поддел его ножом и отодвинул. Дверь подалась и он вошел. Сестра лежала с головой укутавшись в одеяло. Он на цыпочках подобрался к ее кровати, присел на корточки и схватился за край одеяла....