– Ведь ты никогда даже не испытывал этого одиночества посреди толпы, среди друзей, в семье? Любимчик всех девчонок, пример для подражания для всех парней. Ты вообще знаешь, что это такое, красавчик? Одиночество? – все чаще стал звучать в его голове знакомый голос. «Да, Лидия. Теперь я знаю, что это такое. Знаю, как никто другой».
__________
Игорь совсем не так представлял себе этот момент: обычно девушки визжали, прыгали до потолка, обнимали его и очень старались затем в постели, когда он предлагал, полностью взяв на себя расходы, провести вместе зимние праздники где-нибудь за границей.
– Вы с ума сошли? Мать не отпустит меня за границу с каким-то чужим мужиком, – от последних ее слов во рту у Игоря загорчило так, что отчаянно захотелось сплюнуть.
– Ясно. Значит, ты внезапно стала маменькиной дочкой, – вместо ответа Ника скорчила недоумение на лице. – Ты уже совершеннолетняя девочка. Можешь без маминого разрешения и паспорт себе сделать и из страны вылететь.
– Я ведь не о бюрократической стороне вопроса говорю, Игорь, – от этого «Игорь» во рту загорчило еще сильнее. – Я не хочу, чтобы моя мать все новогодние праздники гадала, вернусь я невредимой или по кусочкам в международных посылках! Что вы, как маленький, обижаетесь?
От того, что Ника была права, Игорь сделался еще злее. Ее отказ был всего лишь проявлением заботы о чувствах матери. Это его ошибка, раз он заранее не позаботился о том, чтобы ходить в статусе «друга семьи», а не «чужого мужика». И вот теперь, несмотря на то, что это Ника не могла уехать без разрешения, это он чувствовал себя обидчивым и беспомощным ребенком.
Отношения с Никой продолжали удивлять его дико противоречивыми эмоциями, которые они вызывали в нем: от приторной сладости на языке от одного только запаха ее волос до болезненного сжатия в груди от как будто бы безразличного скользящего взгляда, который она порой бросала на него, отрываясь от долгого созерцания бегущего за окном пейзажа; от желания кричать на весь мир и хвастаться, что он может говорить с Никой, держать ее за руку, делить с ней время, до практически патологической потребности спрятаться вместе с ней от всего человечества, затаиться в самом темном уголке вселенной и оградить ее лицо и тело от лишних взглядов, единолично и жадно наслаждаясь этими безупречными красотами, фантазируя, как выглядят те из них, что были хорошо очерчены, но все-таки скрыты под одеждой. Ника была совершеннолетней, но он отчего-то чувствовал, что их отношения незаконны и противоестественны. И он не мог придумать ни одной причины, почему бы он мог не заслуживать такой девушки как Ника, но вместе с тем каждый ее новый звонок удивлял его. Совершенно точно она была с ним не из-за денег: Ника предпочитала обедам в дорогих ресторанах посиделки в Макдональдсе, отказалась как-то заходить в ювелирный, сославшись на то, что не носит украшений, а однажды сама подарила ему цветы, поздравляя с заключением выгодного контракта. И вот теперь отказалась от новогодней поездки. Некоторое время он думал, что Ника хочет похвастать отношениями со взрослым мужчиной перед подругами, но позже выяснилось, что их у нее нет. Порой он задумывался, а можно ли вообще назвать их общение с Никой отношениями в классическом понимании этого слова? Общение с девушкой без секса были для него в новинку. Но он так боялся потерять даже это и вместе с тем так отчаянно хотел большего!
Он заставил себя не злиться. Черт с ней, с новогодней Прагой! У них впереди замечательный вечер: Ника впервые за все время их знакомства отпросилась у матери с ночевкой. Он даже не стал спрашивать, что именно Ника соврала ей. Он просто не хотел примешивать еще больше сомнений в их отношения сегодня.
– Вы здесь живете? – Ника окинула взором выгоревшие обои с желтыми пятнами проступившего клея, дряхлую мебель, вконец вытертые доски пола, пыльные окна в рассохшихся рамах с отслоившейся краской.
– Нет. Здесь я только расчленяю тела своих жертв и перемалываю их на котлеты, – как будто в подтверждение его слов с кухни донесся их запах. – Черт! – Игорь метнулся на кухню.