– Ну, Тейтум, было приятно с вами познакомиться, – сказала она, собираясь уходить.
– Погодите, – заторопился он. – Не подскажете ли, где кабинет шефа… – ему потребовалась секунда, чтобы вспомнить фамилию, – Манкузо?
Она обернулась на коридор.
– Тремя дверями дальше.
– Вы работаете в ОПА?
– Я консультант.
Тейтум почувствовал в ее тоне настороженность, будто она ожидала услышать в ответ какую-то колкость.
– О, точно, – отозвался он, припомнив, как кто-то рассказывал о ней. – Вы – психолог из Бостона.
– Она самая, – подтвердила Зои. – А вы – агент из Эл-Эй[2].
– Ага, – удивленно сказал он. – Вы обо мне знаете?
– Вчера была почтовая рассылка. Встречайте Тейтума Грея, переведенного к нам из регионального управления Лос-Анджелеса, и тэ дэ, и тэ пэ.
– О, точно, – повторил Тейтум и улыбнулся; от этой женщины ему было явно не по себе. – Что ж, Зои… еще увидимся.
Она зашагала прочь, таща свои тяжелые папки. Тейтум завороженно смотрел ей вслед. Потом вдруг сообразил, что стоит посреди коридора и откровенно пялится на задницу этой женщины. Торопливо развернулся, дошел до двери кабинета шефа Манкузо и постучал.
– Да?
Тейтум открыл дверь. Кристин Манкузо, новый начальник отдела, сидела за столом на фоне огромного аквариума в глубине комнаты. Он поспрашивал людей о Манкузо. В Бостонском региональном управлении на нее было изрядное досье. Она руководила группой по очень громкому делу о похищении, после чего ее повысили до начальника ОПА. Это вызвало серьезные обиды. Заместитель начальника управления хотел повысить кого-то из самого отдела, но вместо этого ему приказали назначить Манкузо, и она тут же принялась менять протоколы работы и назначения. Хуже того, привлекла гражданского консультанта.
– Шеф Манкузо? – сказал он. – Я – Тейтум Грей.
– Входите, – сказала она и указала на кресло перед столом.
Тейтум закрыл дверь и сел. Его взгляд все время возвращался к родинке на губе шефа.
– Итак, – начала она, открывая папку на столе. – Специальный агент Тейтум Грей из регионального управления Лос-Анджелеса…
– Он самый, – сказал Тейтум, улыбнувшись.
– Последний год занимался делом о сети педофилов и после успешного завершения расследования недавно получил повышение.
Ее интонация превратила слово «успешное» в нечто противоположное, и Тейтум возмутился.
– Просто делаю свою работу.
– Правда? Ваш шеф видел это в несколько ином свете. И, насколько я понимаю, возможна речь об отложенном внутреннем расследовании, – заметила она, перевернула страницу и, казалось, углубилась в чтение, хотя Тейтум подозревал, что все написанное там давно ей известно.
В нем полыхнула ярость.
Манкузо отложила папку:
– Давайте выложим карты на стол. Вы получили повышение, поскольку это было громкое дело.
– Должно быть, звучит знакомо.
Она напряглась.
«Отличная работа, Тейтум. Не прошло и пяти минут, а твой начальник уже тебя не переносит».
– Но на самом деле это было не повышение, – стальным голосом продолжила Манкузо. – Они просто хотели избавиться от вас, перевести туда, где вы не сможете сильно навредить. Посадить за стол в ОПА, дабы вы разглядывали фотографии с места преступления.
Тейтум промолчал. Манкузо была права. По сути, именно это ему и сказали за закрытыми дверями, когда его «повысили».
– И вас перевели сюда, – продолжала она, – потому что я – новый шеф отдела, и устроить мне лишнюю головную боль – это весело.
Он пожал плечами. Его не интересовала политика высшего руководства и тем паче кто сидит на ветке над Манкузо.
– Я не собираюсь усаживать вас за стол рассматривать фотографии, – заявила Манкузо. – Это пустая трата ресурсов.
Тейтум молчал, не очень понимая, куда она клонит.
Манкузо толкнула к нему другую папку. Он взял ее и открыл. Сверху лежала фотография девушки, стоящей на деревянном мостике над ручьем; она безучастно смотрела на воду. Ее кожа выглядело странно, мертвенно-бледной.
– Это Моник Сильва, проститутка из Чикаго, – сказала Манкузо. – Неделю назад ее нашли мертвой в парке Гумбольдта. Как вы видите, она стояла так, будто глядит на воду.
– Мертвой? – нахмурившись, переспросил Тейтум и уставился на фотографию на вид вполне живой девушки. – Как…
– Она была забальзамирована, – ответила Манкузо. – Судмедэксперт говорит, что к моменту, когда нашли ее тело, она была мертва от пяти до семи дней. Пропала две недели назад, по словам ее сутенера. Она – уже вторая такая жертва. Поскольку оба тела были оставлены в общественных местах и выставлены напоказ, это дело мигом стало очень известным. На чикагскую полицию сильно давят с поисками убийцы. Достаточно сильно, чтобы они попросили нашей помощи.