<p align="justify" class="western" style="margin-bottom: 0.21cm; line-height: 150%">
В этой заметке все награжденные являются в прошлом заключенными Печорского лагеря. Вот одно из характерных писем от старшего сержанта Шипунова Якова Федоровича, награждённого медалью «За оборону Ленинграда» — полевая почта 57851-п от 15.VIII-43 г. (бывший заключенный Печорлага).</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-bottom: 0.21cm; line-height: 150%">
«Тов. строители доблестной нашей стройки, примите от артиллеристов грозных советских батарей наш пламенный боевой привет. Дорогие товарищи, мы не так давно призывались с Вашей славной стройки на защиту своей любимой родины.</p>
<p align="justify" class="western" style="text-indent: 1.25cm; margin-bottom: 0.21cm; line-height: 150%">
В первых боях по прорыву вражеской блокады к великому городу Ленинграду мы также приняли участие. Нашу волю и мужество к победе никогда не сломить, мы смело идем в бой за родину и не боимся смерти.</p>
<p align="justify" style="text-indent: 1.25cm; margin-bottom: 0cm; line-height: 150%">
Большинство штрафников попавших на фронт после 1943 года были представлены в основном именно «уркаганами», «блатными» — теми самыми «жуликами», считавшими прежде для себя позорным брать оружие из рук власти. Но суровой действительностью были продиктованы свои жестокие законы: либо сдохнуть в «зоне», либо получить на фронте хоть какой-то шанс выжить. А там — война всё спишет…<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote22sym" name="sdfootnote22anc">22</a></p>
<p align="justify" style="text-indent: 1.25cm; margin-bottom: 0cm; line-height: 150%">
Конечно, это решение многими «ворами» было принято не сразу. Наиболее стойкие из них стремились во что бы то ни стало сохранить верность «воровскому закону» (обеспечивавшему им главенство в уголовном мире и дававшему «право» «держать» все арестантское население ГУЛАГа), уклонялись от всяческой работы, тем более от самой тяжёлой, «общих работ». В 1942–1943 гг. в лагерях стали широко распространяться так называемые «мастырки<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote23sym" name="sdfootnote23anc">23</a>» — иными словами, факты членовредительства. Заключённые — причем это были не только воры, но и многие, пытавшиеся выжить в лагерях — проявляли поразительную изобретательность. Например, в Архангельской области заключенные вводили под кожу керосин, прикладывали к ранам мыло с солью или ядовитыми растениями. В Каргопольском исправительно-трудовом практиковалось употребление в огромном количестве соли и соды, что вызывало искусственное опухание. В Новосибирской области с этой целью заключенные ели мыло, чем обеспечивали себе расстройство желудка и отравления<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote24sym" name="sdfootnote24anc">24</a>.</p>
<p align="justify" style="text-indent: 1.25cm; margin-bottom: 0cm; line-height: 150%">
Так описывала свою работу врачом в 1-м лагерном отделении Самарского ИТЛ С.Л. Гузикова: «Тоненький кусочек мыла, введенный в мочеиспускательный канал, вызывал картину гонореи. Годился и керосин. Нитка с иголкой погружались в керосин, после чего мышца на кисти рук прошивалась насквозь иголкой так, что смоченная керосином нитка на некоторое время оставалась в мышце. После извлечения нитки развивалась флегмона: отторгались ткани, обнажались и нервы. Картина была ужасной, и не менее ужасны были последствия. Человек оставался калекой. Съеденный кусочек мыла вызывал бурный понос, изнурявший больного, ухудшавший течение любой болезни. Улучшение в состоянии больного часто не радовало ни больного, ни врача»<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote25sym" name="sdfootnote25anc">25</a>.</p>
<p align="justify" style="text-indent: 1.25cm; margin-bottom: 0cm; line-height: 150%">
Для медперсонала ГУЛАГа, тиражировались брошюры с грифом «секретно», где было описание течения пеллагры и перечень членовредительств. Писала С.Л. Гузикова о работе врачом в 1-м лагерном отделении Самарского ИТЛ<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote26sym" name="sdfootnote26anc">26</a>.</p>
<p align="justify" style="text-indent: 1.25cm; margin-bottom: 0cm; line-height: 150%">
Со своей стороны власти и администрация сурово расправлялись с «мастырщиками», привлекая их к уголовной ответственности за членовредительство по «политической» статье 58, таким образом, они становились «контрреволюционерами», что имело соответствующие последствия.</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-bottom: 0.21cm; line-height: 150%">
Для того, чтобы осмыслить понять причины, толкающие заключённых на фронт нужно изучать статистические данные, касающиеся уровня смертности. </p>
<p align="justify" class="western" style="text-indent: 1.25cm; margin-bottom: 0cm; line-height: 150%">
По официальным данным самого ГУЛАГа, в период с 1930 по 1940 годы в системе ИТЛК зарегистрировано 403308 смерти заключенных. Наибольшее число смертей было зафиксировано в 1933 году – 67297 человек или 15,3% от среднесписочного состава заключенных. С началом войны смертность существенно увеличилась. Так, в 1942 году было зарегистрировано уже 352560 смертей или 24,9% от среднесписочного состава, то есть умер почти каждый четвертых заключенный <a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote27sym" name="sdfootnote27anc">27</a>.</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-bottom: 0.21cm; line-height: 150%">
Самые последние исследования дают среднестатистические показатели в диапазоне от примерно четырех процентов в период с 1931 по 1953 гг. (период времени, по которому представляет информацию центральная статистика). Главное управление лагерей зарегистрировало в течение этих двадцати трех лет 1700000 случаев смерти; уровень смертности сильно колебался в зависимости от года и места положения лагеря. Самой тяжелой фазой стали годы войны. В 1942, а также в 1943 году умер каждый пятый заключенный. В общем сложности один миллион человек в ГУЛАГе умер во время войны от истощения и болезней.</p>