Читать онлайн "Внутрилагерная война между "идейными" и "отколовшимися" ворами в. период 1947-1953 гг (СИ)" - Герман Сергей Эдуардович - RuLit

Во сколько же раз острее, садистически острее ощущение убийства, пролитой крови, то, что противник – такой же вор – еще усиливает остроту переживаний. Присущее блатному миру чувство театральности находит выход в этом огромном многолетнем кровавом спектакле. Здесь все – настоящее и все – игра, страшная, смертельная игра. Как у Гейне: “Мясо будет точно мясо, кровью будет кровь людская”<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote76sym" name="sdfootnote76anc">76</a>.

Таким образом, шло разрушение старых устоев, сложившихся еще с конца 20-х годов, наступала длительная эпоха так называемых «сучьих войн». Было очевидно, что воровской закон уже не изменить, поэтому «суки» посчитали, что им нужно принимать собственный закон. Жак Росси так характеризовал сучью войну — «смертная война, которую ведут между собой уголовники, соблюдающие воровской закон, с теми, кто изменил ему»<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote77sym" name="sdfootnote77anc">77</a>. Она была объявлена в 1948 году на пересылке Ванинский порт<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote78sym" name="sdfootnote78anc">78</a>, с того времени началась настоящая полномасштабная «сучья война», которая прокатилась по всей Колыме.

Характерные черты воровского мира- демонстративность, любовь к театральности. Для перехода в новый «сучий» Орден вводился специальный обряд — целование ножа. Добровольно или принудительно прошедший этот обряд вор навсегда терял свой статус в старом воровском мире и становился «сукой».Тех, кто отказывался принимать «сучью» веру, резали или «трюмили» — избивали кувалдами через лист железа или металлические двери<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote79sym" name="sdfootnote79anc">79</a>.

Поначалу гулаговское начальство искусственно создавало численный перевес «сук» над «законниками». В первую очередь это было возможно осуществить в тюрьмах, где существовала камерная система и где воров содержали относительно небольшими группами, изолированными друг от друга. Как правило, чисто «воровских» «хат» было мало. Существовали, так называемые, «абиссинии» и «индии» (камеры, в которых содержались блатные), но обычно «блатных» содержали в одних камерах с общей арестантской массой — «перхотью». Рассчитывать на помощь этой «перхоти» — «фраеров», «мужиков», «политиков» — «законники» не могли, поскольку они менее всего сочувствовали уголовным «авторитетам», паразитировавшим на них.

Сказывалось и то, что и «суки» вначале постоянно заявляли, что их главной целью является защита общей массы заключённых от воровского «беспредела», наведение порядка в местах лишения свободы, установление справедливости. Многие арестанты поначалу этому поверили<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote80sym" name="sdfootnote80anc">80</a>.

В «сучьей войне» не было особой разницы между «ворами» и «суками». Те и другие хотели главенствовать в местах лишения свободы, подчинить себе зону с целью улучшения питания и бытовых условий, создания более комфортного проживания. Между «суками» и «ворами» существовала лишь одна разница. «Суки» охотно занимали все хлебные должности в низовой лагерной администрации и всеми способами выбивали план из работающих заключённых. «Воры» как правило, отказывались от сотрудничества с оперчастью, считая это неприемлемым, но не отказывались от грабежа лагерного населения. Правда в отличие от «сук» и «беспредела» они всё же при этом старались применять не «беспредельные» методы, а действовать более деликатно, например обыгрывая в карточные игры.

Основная масса зэков настороженно и зло относилась как к «ворам», так и к «сукам», а заодно и к «начальничкам», поскольку именно в них видела представителей сталинской карательной машины, бросившей арестантов в лагеря.

Однако к «воровскому» миру большая часть «сидельцев» в период «резни» стала относиться лучше, чем к «сучьему». Объясняется это достаточно просто.

«Воры», конечно, были закоренелыми преступниками, — но они зато и не скрывали своих взглядов, готовы были принять за них мученическую смерть. В то время как «суки» поголовно были лицемерами, лизоблюдами, холуями, которые добивались такой же власти над «фраерами», как и воры. И в этом им способствовала ненавидимая арестантами администрация лагерей! Постепенно, в результате «трюмиловок» и обрядов «целования ножа», «воры» в глазах остальных заключённых приобретали мученический ореол, становились жертвами, «страдальцами». Такова уж русская душа — жалеть тех, кто подвергается гонениям… Но даже не это главное. «Сучьи войны» заставили «воров» понять: нельзя, как говорится на блатном жаргоне, «переть по бездорожью». Нельзя открыто и беспредельно издеваться над всеми этими «мужиками», «оленями», «штымпами», «чертями» и т. д. Нельзя безнаказанно их унижать, грабить, «дербанить» их «сидоры», «кешари» и «баулы». Именно в простом арестанте надо искать своего союзника. Именно в умы рядовых «сидельцев» следует вдалбливать «идеи» о том, что «воровской» мир строг, но справедлив, что вор никогда не обидит «честного арестанта», не позволит сделать этого и другим, защитит от «беспредела». А если подобное произошло — жестоко накажет виновного. Надо, чтобы «мужик» сам принёс тебе то, что до этого ты у него вымогал.