Гильдмастер, которого строго говоря уже смело можно было называть бывшим, был многословен. Несмотря на то, что, обращаясь к Кель’рину, он даже не пытался скрыть неприязнь, Парвис Эвиссон без понуканий принялся излагать историю своего участия в заговоре. Впрочем, историю участия в нём других он рассказывал ещё охотнее. Как бы там ни было, его рассказ был со всей возможной тщательностью перенесён на бумагу и отложен для дальнейшей перепроверки.
Труднее всего вполне ожидаемо пришлось с Альфином. После аудиенции с Регентом и услышанных там слов об отсутствии у него будущего он просто замкнулся в себе, отказываясь отвечать на вопросы, чем спровоцировал бурный спор по поводу своей дальнейшей судьбы.
— Вы что, совсем с ума сошли, юноша⁈ — прикрикнул Оклин на Ирвина, когда тот замахнулся на упрямого арестанта кинжалом с намерением ударить его рукоятью по голове. — Члена Гильдии Магов нельзя бить! Понимаете, вы это или нет⁈ Кельрин, хоть вы скажите ему! Согласно Договору полноправного мага запрещено пытать или подвергать телесным наказаниям без санкции суда Гильдии, ясно вам?
Комиссар, изобразив мимикой готовность немедленно зарыдать от обиды, убрал в ножны кинжал и отошёл в сторону.
— И что нам тогда делать, о господин верховный судья? — ехидно спросил он. — Попробовать его задобрить, и он сам заговорит? Вина ему принести, сладостей? Может, девочек ещё позвать?
— Прекратите шутовство! — разозлился в ответ старик. — Это закон, ясно вам⁈ Закон! Вы хоть представляете, что будет, если вы приведёте его в суд с выбитыми зубами, переломанными пальцами, или что вы там задумали?
— Тогда…
Ирвин ненадолго умолк, а после предложил Исан’нэ извлечь из заговорщика память магией.
— Как с тем наёмником в тюрьме, а? — с надеждой спросил он.
— Нельзя убивать, — коротко ответила она и вновь замерла, сидя на стуле и прикрыв глаза.
— А без этого никак? — продолжил настаивать он.
— Нет.
Конечно, был ещё один путь. Кель’рин прекрасно помнил, как когда-то, казалось, вечность назад, добывал сведения из шпиона разбойников в лесу под Гнилым Омутом. Тогда, несмотря на то что упрямый мальчишка отказывался говорить, молодой маг получил нужные ответы лишь высказывая свои предположения и ловя в искре допрашиваемого ответную реакцию. Что-то подобное можно было бы попробовать и сейчас, если бы не одно «но». Недавний провал с Марко более чем ясно показал — с одарёнными, которые хоть сознательно, хоть бессознательно пытаются ему помешать, он работать всё ещё не готов. Даже если при помощи Исан’нэ или магов-гвардейцев удастся принудить Альфина к контакту силой, в результате всё равно не будет никакой уверенности. А раз так…
— Раз так, запиши, что подозреваемый от дачи показаний отказался, — прервал его размышления Оклин, обращаясь к писцу. — А вы, господа гвардейцы, отведите его в камеру. Нет, не в ту же! В особую, ту, что самая дальняя слева. И приведите следующего. Кто там у нас по списку?
Солнце уже клонилось к закату, когда верховный судья наконец объявил, что подготовка завершена. Исан’нэ, и так за весь день почти не утруждавшая себя работой, испарилась немедленно. Ирвин тоже торопливо попрощался и сбежал, оставляя Кель’рина обществе собирающих документы писцов, так что молодой маг тоже решил покончить на сегодня со службой и обратиться к давно откладываемому из-за неё личному делу. Однако просто так исполнить задуманное ему не дали.
Шайин’сай возникла у него на пути, стоило ему миновать часовых на выходе из башни тайной стражи. На этот раз она по какой-то причине изменила своей привычке к просторным бесформенным одеждам и появилась в длинном облегающем платье времён прошлого владычества. Новый наряд как нельзя лучше подчёркивал превосходство приятно округлой в нужных местах фигуры аристократки что над напоминающей телосложением скорее мальчика-подростка Нарин’нэ, что над похожей на пантеру госпожой капитаном. Если подумать, даже Айран’но, всегда казавшаяся эталоном привлекательности, брала скорее не совершенством внешних форм, а мастерски отработанными жестами и позами. Тут же можно было с удовольствием созерцать великолепную работу природы. Ну, или торжество чистой высокой крови над полукровками и теми, в ком её и вовсе не было ни единой капли. Как посмотреть.
— Не возражаете, если я украду ещё немного вашего времени, господин комиссар? — лукаво осведомилась она. — Мы могли вместе прогуляться до «Золотого орла». Не то чтобы я всерьёз чего-то опасалась, но имея дело с заговорщиками и убийцами… В компании боевого мага мне было бы гораздо спокойнее.
— Раз так, проводить вас — мой долг, — согласился Кель’рин. — Идёмте!
Нетрудно было понять, что аристократке просто хочется обсудить что-то, не вводя при этом в курс дела капитана тайной стражи, верховного судью и его свору помощников, из-за чего ей пришлось дожидаться вечера. Отказывать ей в этом разговоре сейчас бы не только невежливо, но и просто глупо.
До ворот Дворца Шайин’сай дошла в молчании и заговорила, только когда они вышли в город.
— Думаю, эти маги сделали ошибку, когда напали на вас в ответ на вызов к Его Могуществу, — начала она. — После такого каждый поверит, что они виновны в мятеже. Кстати, надеюсь раны, полученные в схватке с господином Альфином не причиняют вам неудобств?
— Ерунда, не стоит внимания! — отмахнулся Кель’рин. — Котёнок поцарапал бы меня сильнее, чем этот заговорщик.
В отношении проткнутой осколком ноги это действительно было правдой, он полностью залечил её в тот же день. А вот головные боли после удара другого осколка по шлему преследовали молодого мага до сих пор, и что с ними делать, он просто не знал. В прошлый раз, когда ему приложили по затылку рукоятью меча, от аналогичных неприятностей его каким-то образом избавила Нарин’нэ, но использованная ею тогда техника так и осталась загадкой.
— Рада это слышать! — улыбнулась в ответ Шайин’сай. — И, раз уж наши враги оказались не страшнее котят и победа над ними близка, я бы хотела поговорить о будущем. Вы ведь не против, что я называю эту победу нашей? В конце концов, я тоже внесла в неё свой вклад.
— Иными словами, вы хотите поговорить о награде.
— Как грубо! — вслух возмутилась аристократка, но оттенок искры с головой выдал её неискренность. — На самом деле я хотела бы узнать, после того как я выступила на вашей стороне, готовы ли вы считать меня своим другом? Я имею в виду не только лично вас, но и Его Могущество, и… — она на мгновение умолкла, поджав губы, — вашего капитана.
— Прошу вас простить госпожу Исан’нэ за её манеры, — сказал Кель’рин, угадав причину заминки. — Она воин. Пусть она и не слишком вежлива, но если вы заслужите её доверие, она будет убивать за вас без колебаний.
— Надеюсь, что буду удостоена такой чести… — поморщилась Шайин’сай. — Но если вы просите, я, разумеется, её прощаю. Однако я так и не получила ответа на мой вопрос.
— Регент не забывает тех, кто служит ему. Уверен, он будет готов выразить вам благодарность, когда всё закончится. Вы всё ещё хотите сделать ему предложение касательно вашей сестры? Или просить пост в тайной страже?
— Я бы хотела попросить у тебя совета. Как у друга, — вновь без причины перешла на «ты» аристократка. — Пойми правильно, я не пытаюсь оспаривать то, что распространяемые заговорщиками слухи об истинной сущности господина Тай’нина — наглая ложь. Но скажи, Кель, разговор с ним насчёт Хэлин в принципе может иметь смысл? Я имею в виду, не может ли оказаться, что причиной возможного отказа станет не Хэлин’сай и не Ан’ау’сай как таковые?
— Мне сложно ответить за Регента на такой вопрос, — осторожно ответил он. — А единственный совет, который я могу дать — не делайте ваше предложение в присутствии госпожи Исан’нэ. Я подозреваю, что оно будет ей неприятно, а боевая магия — очень быстрая штука.