В мыслях он уже готов был биться головой о стену. Очень хотелось сказать сестре по гвардии, что она отлично выглядит и вот-вот станет такой же, как прежде, но одновременно язык не поворачивался оскорбить её столь жалкой ложью. Кроме того казалось, что сейчас легче было бы сразиться один на один с василиском или снежным червём, чем открыто и прямо, как подобает воину в разговоре с воином, описать свои впечатления. И, похоже, от привыкшей читать в умах собеседницы это не укрылось.
— Не надо всей этой дипломатии, хорошо? Я не нашла во всём доме ни одного зеркала, но зато уже спросила, как я теперь выгляжу, у мастера. — грустно сказала она. — Он всегда говорит мне только правду, как она есть. Мастер Фолвин считает, что виноват яд. Из-за него нормального лечения я бы просто не выдержала, а потом стало поздно.
— Сожалею…
— Кель’рин, ты ведёшь себя так, словно стоишь у моего погребального костра, — попыталась улыбнуться Нарин’нэ. — На самом деле, что-что, а умирать я пока не собираюсь!
— Да, конечно, это замечательно! — неловко поддержал её молодой маг. — Есть и ещё хорошие новости. Позавчера мы с Исан’нэ схватили ответственного за нападение на тебя. Того, кто организовал покушение.
— Господин Альфин. Мастер уже рассказал мне, но без подробностей. Так что мне было бы приятно услышать от тебя, как всё было.
Кель’рин, насколько это возможно коротко, пересказал ход розысков. Вопреки опасениям, что история покажется скучной, Нарин’нэ выслушала её с неослабевающим интересом.
— Прости, что из-за меня столько проблем… — смущённо произнесла она, когда рассказ подошёл к концу. — Хотя, честно говоря, я не совсем понимаю, почему заговорщики напали на меня, а не на мастера Тай’нина. Если они считали его каким-то чудовищем…
— Альфин и про тебя навыдумывал невесть что! — усмехнулся Кель’рин. — Говорил мне, что ты захватила власть в стране, тайно управляешь Регентом и что тебе больше ста двадцати лет.
— Знаешь, мне двадцать три, — зачем-то сказала девушка, — и я не думаю, что была так похожа на древнюю старуху. Скорее уж, этот человек ослеп или сошёл с ума.
— Он заявил, что ты вчетверо старше Исан’нэ, перемножил числа… Звучит глупо, но что слышал, то слышал. Сказал, что ты якобы открыла секрет вечной молодости.
— Вот бы это было так! — живо отреагировала Нарин’нэ. — Господин Хель’рау, капитан, ты, братья-гвардейцы, даже Ирвин… И вечность в нашем полном распоряжении, представляешь⁈ Мы бы бросили к ногам мастера весь мир! Жаль только, что в действительности я не знаю никакого секрета… — радостная улыбка исчезла с её лица, а блеск в глазу погас. — А госпожа Исан’нэ… Это другое. Знаешь, мне кажется очень странным, что она пощадила господина Альфина в бою. Раньше она говорила мне, что тот, кто устроил покушение, непременно умрёт. Ты ведь много времени провёл с ней вместе за последнее время и, я думаю, тоже понял, что свои обещания она выполняет. Такие обещания уж точно.
— Он умрёт! — твёрдо заявил Кель’рин. — Завтра состоится суд. В его вине нет никакого сомнения, так что смертный приговор неизбежен. А учитывая, что Альфин одарённый, казнь откладывать не будут. Ты собираешься присутствовать?
— На суде или на казни? — переспросила Нарин’нэ. — Хотя на самом деле мне не хочется быть ни там, ни там. Особой нужды во мне всё равно не будет, да и мастер Фолвин считает, что я ещё не вполне готова к таким усилиям. И потом, вы ведь и сами сделаете всё как нельзя лучше, правда?
— Конечно. Тогда… Не против, если я зайду ещё раз, когда всё будет позади? Расскажу, как прошло. И… Хотел бы сделать небольшой подарок.
— Надеюсь, это будет не чья-то отрубленная голова⁈ Прости, но я уже потеряла счёт людям, которые мне их обещают. Госпожа Исан’нэ, капитан, Ирвин… Даже мастер как-то проговорился, что думает о чём-то подобном. Что мне делать с четырьмя головами?
— Нет, конечно, у меня и в мыслях не было! — заверил девушку Кель’рин. — Это другое. Помнишь, когда мы упражнялись во владении оружием? Тогда у меня возникла одна идея, но потом стало не до неё…
— И что же это? — оживилась она.
— Ну… Как закончится эта история с заговорщиками — увидишь!
Глава 23. Суд
Большой зал для приёмов во Дворце, отведённый для предстоящего суда, начал заполняться людьми с самого утра. Приглашённые решить судьбу своих коллег члены Гильдии занимали места на выделенных для них скамьях первого ряда, собираясь в тесные кучки согласно своим симпатиям и антипатиям. И если боевые маги на военной службе в основном вели себя с обычной для бездельничающих воинов шумной беззаботностью, то среди остальных чувствовалось напряжение. Слишком многие из них украдкой перешёптывались, близко склонившись друг к другу. При этом они то и дело нервно косились то на караул гвардейцев у дверей, то на стоящего в ожидании около судейского стола Кель’рина, чья роль в аресте обвиняемых, по-видимому, уже стала широко известна.
На отведённых для зрителей задних рядах также постепенно становилось тесно от гостей. С некоторым удивлением среди помещиков, купцов и чиновников Кель’рин обнаружил всё ещё не покинувших Столицу Арграша, Уйгрума и Кохура. Сверкая изукрашенными доспехами, они, словно медведи сквозь стадо телят, прошли через толпу и устроились сразу за спинами магов, одними лишь грозными взглядами пресекая попытки кого-либо разместиться к ним слишком близко.
Мастер Тугаро, один из главных свидетелей обвинения, явился в компании ни много ни мало как самого капитана Синей роты. Не обращая ни на кого внимания, он торопливо пробрался к дальней скамье, где и сел, глядя прямо перед собой и поминутно вытирая ладони о полы украшенного золотым шитьём парадного балахона. Шайин’сай, в отличие от него, если и испытывала волнение, то мастерски его скрывала. Едва войдя в зал, аристократка тут же отправилась обходить магов, щедро раздавая вежливые улыбки и, как и было оговорено, начисто игнорируя комиссара тайной стражи. Как ни как, явная демонстрация связи между ними слишком легко наводила на мысль о сговоре и возможном лжесвидетельстве, чего по возможности следовало избегать.
Наконец, предвещая скорое начало процесса, явился Тай’нин. Верный своим привычкам, он оставил эскорт из гвардейцев Зелёной роты у входа и прошёл, небрежно отвечая на приветствия, к приготовленному для него месту в сопровождении только Исан’нэ и Хель’рау. Немедленно вслед за ним, видимо, чтобы не заставлять Регента ждать ни одного лишнего мгновения, в зал вошёл и верховный судья. Как-то умудряясь сочетать внушительную для своего возраста скорость передвижения с величественным видом, он быстрыми шагами добрался до помоста, занял своё кресло и дал знак секретарю ударить в гонг, призывая к тишине. Суд начался.
— Ваше Могущество! Почтенные маги! Добрые горожане Столицы! — объявил господин Оклин, вставая за столом. — Сегодня к этому суду призываются следующие подданные Державы, — он подобрал со стола исписанный лист и поднял его перед собой. — Парвис Эвиссон, гильдмастер Гильдии Магов, обвиняемый в мятеже против государства. Альфин из Гранитного квартала, мастер Гильдии Магов, обвиняемый в мятеже и убийстве. Касинис из Талнома, мастер Гильдии Магов, обвиняемый в пособничестве мятежу и публичном поношении имени Его Могущества. Приведите обвиняемых!
— Ведите обвиняемых! — эхом повторил часовой у входа и распахнул двери, впуская арестованных магов и их конвой.
— Поскольку все эти люди являются полноправными членами Гильдии Магов, — продолжил верховный судья, когда подсудимых вывели на помост рядом с его столом и построили в линию, — то согласно Договору о Гильдии их вина или невиновность будет утверждена присутствующими здесь членами Гильдии. Те из них, кто будет признан виновными, будут изгнаны из Гильдии, лишены соответствующих прав и привилегий, после чего я назначу им наказание в соответствии с законом Владыки. Всем всё понятно⁈ — почти выкрикнул он под конец и тяжело опустился в кресло, вытирая раскрасневшееся лицо.
Ответом ему была тишина, нарушаемая лишь редкими перешёптываниями в задних рядах.