«Святой Мерлин! Я ведь знаю так много всего на разные темы, но секс — явно не одна из них. Может быть, спросить кого-то? Но кого? И как?»
Вероятно, Гарри и Рон рассказали бы ей обо всём, но она скорее сгорела бы со стыда, чем решилась спросить их об этом. И ещё Гермиона действительно не хотела оставлять Снейпа одного в таком состоянии. Она могла бы использовать Исцеляющее зелье, но сомневалась, что оно произведёт сильный эффект. Скорее всего, профессору всё равно потребовалось бы время, чтобы восстановиться. Но, к сожалению, как раз времени у них было катастрофически мало.
Благодаря горящему в спальне камину, в комнате было совсем не холодно, но Снейп всё равно смотрелся так… беззащитно. Не желая снова левитировать его, Гермиона направилась к стоявшему в углу большому шкафу и открыла его. Внутри него с одной стороны висело множество в основном чёрной одежды. На другой половине располагались постельные принадлежности. Она выбрала большое мягкое одеяло, снова подспудно ожидая, что кто-то вроде Снейпа скорее обзавёлся бы чем-то более грубым и колючим. Вернувшись с ним к кровати, она встала на колени рядом с профессором и разложила одеяло так, чтобы оно прикрывало его до груди.
«Так-то лучше. Но что дальше?»
Гермионе оставалось только подождать — вероятно, недолго — и позволить ему восстановиться, чтобы сделать всё то, что требовалось правилами обряда. Настороженно поглядывая на него, она прилегла на соседнюю подушку. Его глаза оставались закрытыми, из-за чего Снейп казался почти безмятежным, за исключением постоянно нахмуренных бровей. На самом деле она никогда не рассматривала его так открыто, в большинстве других ситуаций Гермиона предпочитала отводить взгляд в сторону, особенно в случаях, когда профессор снимал баллы с её факультета за рассеянность, или неповиновение, или зевоту, или ещё Мерлин знает за какие проступки, которые мог придумать только он сам.
Она отметила, что у Снейпа действительно был большой нос, но не чрезмерно огромный. На самом деле все черты его лица были выразительными и волевыми. Теперь, когда она смогла изучить его должным образом, это показалось ей довольно привлекательным сочетанием. Вероятно, особенности его уникальной внешности также способствовали страху, который он внушал ей и любому другому студенту, начиная с самых первых курсов. Снейп всегда казался поразительно суровым, мрачным и… смертельно опасным. Он был самым грозным человеком в Хогвартсе.
Но сейчас, лёжа рядом с ним, Гермиона прекрасно понимала, что сама ему навредила. И узнав его за последние недели с другой, более деликатной и… тактичной стороны, она подумала, что, кажется, начала к нему привыкать. Ей стало с ним комфортно. Конечно, иногда он всё ещё огрызался, как делал это буквально недавно, но это скорее напоминало защитный рефлекс, а не настоящую злость. Тем не менее у неё не было никакой гарантии, что он не попытается снова на неё напасть за то, что Гермиона собиралась сделать. «Это будет очень рискованный эксперимент». И, к сожалению, у неё не было никаких подсказок. Однако девушка уже успела кое-чему научиться, а если было что-то, чем она особенно гордилась, так это своими способностями к обучению. Она постарается использовать всё: свою интуицию, логику, а также столько гриффиндорской смелости, сколько сможет в себе найти.
Подняв волшебную палочку, Гермиона произнесла заклинание Histomalleus и изменила кожу на локтях. Раньше ей всегда казалось, что локти — это самая безобидная часть тела, и хотя у неё был соблазн обвинить в недавнем провале свои слабые руки — это явно было не так. Правда заключалась в том, что она вела себя эгоистично и облажалась. Тогда, поддавшись желанию загладить вину, Гермиона решила преобразить ещё и грудь, сначала одну, сделав круговой взмах волшебной палочкой, а затем и другую.
«Неплохо смотрится».
В целом Гермиона всегда была довольна размером своей груди и не хотела больше, но теперь, когда она щеголяла увеличенной парой, она была совершенно ими очарована и даже захотела слегка покачать соблазнительными, пышными формами. Ему нравилось трогать и посасывать её грудь — уж в этом она точно не сомневалась. Её глаза вернулись к окаменевшему лицу профессора. На сей раз определённо не будет никаких ласк, судя по тому, в каком состоянии он находился, но зато Снейп мог бы к ним прикоснуться.
Сделав глубокий вдох, Гермиона настроилась на то, что (как она ожидала) станет одним из самых трудных испытаний в её жизни. Дело в том, что она никогда не бралась за что-нибудь, будучи недостаточно подготовленной, поскольку сразу же начинала нервничать и волноваться почти до носового кровотечения. Но на этот раз выбора просто не было. Она собиралась продемонстрировать всю свою позорную неопытность, словно на шоу… и под яркими прожекторами. «Мне будет невыносимо стыдно». И к тому же оставался высокий шанс, что этот способ может не сработать… и что ему будет всё равно. Она немедленно пресекла пессимистичные размышления. «Ни к чему усложнять и без того серьёзную проблему».
Наклонившись сверху, Гермиона откинула одеяло и осторожно отбросила его в сторону, так, чтобы снова видеть всё тело профессора. Как выяснилось, в таком состоянии его член выглядел довольно печально и был не таким уж большим. «Или, может быть, это нормально, что пенисы так выглядят». Опять же, ей не с чем было сравнивать. Она быстро наложила Очищающее заклинание, от которого член немного пошевелился, но глаза Снейпа оставались закрытыми. Очистка мужского достоинства, вероятно, не была так уж необходима, поскольку она точно знала, где он недавно побывал, но у неё было слишком много смелых идей предстоящего сценария, которые казались чересчур интимными. Поэтому ради сохранения собственной психики — это действительно нужно было сделать. Протянув дрожащую руку, она коснулась члена кончиками пальцев, чтобы оценить его реакцию; её глаза мерцали в полумраке.
«И ничего… А вот это уже очень плохо…»
В конце концов в какой-то момент он должен был отреагировать. Скользнув пальцами вперёд, чтобы лучше почувствовать плоть, она размышляла о том, что на самом деле до этого никогда не касалась его пениса. По крайней мере, не руками. Он оказался намного мягче, чем она ожидала — вероятно, это была самая нежная кожа, которую она когда-либо трогала, даже нежнее, чем губы или мочка уха. Внезапно Гермиона обнаружила, что ласкает его, как маленького крольчонка. Она сомневалась, что это могло сильно его возбудить, но ей нужно было время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям. Затем она набралась смелости и обхватила его пальцами. И слегка сжала. «Довольно гибкий…» Но с профессором всё равно ничего не происходило.
«Неужели проклятие настолько его травмировало?»
Это предположение её испугало. Так же испугало, как и мысль о том, что ей придётся сделать намного больше, чем просто поглаживать и сжимать его пенис. Набрав воздуха в грудь, она медленно выдохнула, стараясь успокоиться.
«Тебе нужно просто сделать это, Гермиона!»
Убедившись, что глаза профессора всё ещё закрыты, она низко наклонилась, пока её лицо не оказалось прямо над рукой, сжимающей его член. Гермиона внимательно рассматривала внушительный орган. Удивительно, но он не выглядел таким уж неаппетитным. По крайней мере, он был чистым. Вероятно, у неё была чисто психологическая проблема, заключавшаяся в том, что он принадлежал её учителю. Сглотнув, она закрыла глаза, чтобы ей не пришлось сосредотачиваться на нескольких вещах одновременно, а затем высунула язык и быстро лизнула член. Только с одной стороны. На вкус он был как кожа, но немного солоноватая. «Не так уж и плохо». Она сделала это снова, на сей раз лизнув немного больше. «Похоже на леденец, только несладкий и намного теплее, и мягче, и… одним словом, в нём ничего не было от леденца». Но она сможет это сделать. Должна.
Гермиона продолжала лизать пенис, прокладывая себе путь по всей его длине до самого основания, пока в той области ей не начали мешать чёрные волоски. Подняв голову, Гермиона сделала несколько глубоких вдохов. Она никогда не сдавалась, и ей всегда нравилось бросать вызов сложным задачам. Просто нужно было относиться к этому, как к новому заданию, и подходить с тем же уровнем энтузиазма, который необходим для успеха. Однако также от неё не ускользнуло, что это определённо нужно было делать… с удовольствием. Ей нужно было доставить ему наслаждение, и внезапно она обнаружила, что совсем не против. В конце концов, она ведь была ему обязана. И всё это казалось подходящей возможностью попросить прощения.