Гермиона смело шагнула под брызги воды, настороженно глядя на него своими проницательными умными глазами, а затем положила маленькую ладошку ему на грудь, и он сразу почувствовал, как его член шевельнулся. Моментальная, необъяснимая реакция его тела именно на неё. Противоречивые эмоции, окружающие всю эту ситуацию, волновали его гораздо сильнее, чем Северус сам себе признавался. Вот только в данный момент он чувствовал облегчение и благодарность — девочка явно пыталась упростить ему задачу, её вторая рука скользнула по его бедру, давая ему безмолвное разрешение сделать с ней то же самое.
Вместо этого Северус потянулся к её лицу, его пальцы скользнули по изящной линии девичьих скул, а затем большой палец остановился у мягкой нижней губы. Небольшое надавливание, и он слегка раздвинул их, позволяя воде просочиться в рот. Её губы казались ему прекрасными — естественными, розовыми и чётко очерченными, а не безвкусно красными, обрамлёнными грубой подводкой, как у той девушки из бара. И желание поцеловать их стало настолько нестерпимым, что Северусу пришлось закрыть глаза, отчаянно стараясь не представлять, будто между ними возникло что-то большее. «Она делает это для Поттера». Она призналась, что делает это ради своей же безопасности. Не ради него. Хотя она и не должна.
С тихим вздохом Северус наклонился и подхватил её под ягодицы, приподнимая так, чтобы её грудь оказалась на одном уровне с его лицом. Прислонив девушку спиной к стеклу кабинки, он захватил губами один сосок и начал нежно посасывать его, вспомнив, что ей это нравилось. Её руки немедленно обвились вокруг его головы, и он уловил вырывающиеся протяжные стоны, перекрывающие звуки журчащей воды. Кружась языком вокруг ареолы, он втягивал твёрдый кончик губами, пока Гермиона снова не застонала, разводя ноги шире и обнимая ими его талию. Поддерживая её на месте одной рукой, Снейп скользнул другой между их влажными телами. Вскоре он нащупал припухшую плоть её клитора. Ласково массируя упругий бутон большим пальцем, он выпустил один сосок, переключая всё внимание на второй. Её ноги сжались вокруг него ещё крепче, и Гермиона начала неосознанно покачивать бёдрами так, что её промежность тёрлась о его живот всё сильнее и быстрее.
Северус не был уверен, но предполагал, что, возможно, она вела себя гораздо смелее из-за того, что сама диктовала условия во время их предыдущей встречи. В любом случае сейчас Грейнджер казалась гораздо раскованнее. Её молодое крепкое тело, извивающееся между его торсом и стеклом, настолько сильно возбуждало, что затвердевший член теперь вонзался в расщелину между её ягодиц каждый раз, когда она двигалась и тёрлась об него. На самом деле он чувствовал, что ему нужно проникнуть в неё как можно быстрее. Иначе… Северус точно знал, какие будут последствия. Ему бы не хотелось снова это испытать, больше никогда в своей жизни.
Оторвавшись от её груди, Северус позволил ей чуть сползти вниз по стеклу. Ноги девушки скользили вниз по его бёдрам, пока влагалище не оказалось на идеальной высоте, чтобы он мог направить головку в увлажнённое отверстие. Как только он легко вошёл внутрь, она устремила взгляд вверх, явно не желая видеть происходящее внизу.
Северус решил, что лучше отвлечь её внимание. Покачивая бёдрами, он плавно вторгался в тугое лоно, внутри которого было жарче, чем под горячими струями воды, продолжавшей литься на них сверху. Его большой палец вернулся к клитору, настойчиво массируя бугорок, пока он погружался в неё глубокими резкими толчками, сильнее прижимая её к стеклу. Дыхание Гермионы стало прерывистым, и он предположил, что она уже близка к кульминации. Раньше она никогда не позволяла ему довести её до оргазма, поэтому он ожидал, что она уберёт его руку, но ошибся. Напротив, Гермиона откинула голову на стекло и приоткрыла рот от наслаждения, пока он яростно толкался внутрь неё, всё быстрее теребя клитор.
Стоило только Северусу услышать, как она начала хныкать вперемешку с полными желания стонами, означающими неизбежный оргазм, он ощутил, как его яйца сжались, готовясь к приближающемуся извержению. Гермиона запустила пальчики в мокрые чёрные волосы и начала дрожать в его руках, потеряв контроль над своим телом. Он почувствовал, как всё её тело обвилось вокруг него, пальцы вцепились в плечи, царапая кожу, а из губ вырвался восторженный крик, пока внутренние стенки влагалища снова и снова сжимали его член. Захваченный этим ощущением, Северус наконец сдался, взорвавшись одним из самых мощных оргазмов по сравнению с теми, что были у него за последние годы. Он продолжал погружаться в неё, следуя за собственным наслаждением и чувствуя, как член радостно празднует освобождение от накопившегося за неделю семени, переходящее в сладостное удовлетворение.
Когда он вышел из неё, на пенисе остался лишь мазок крови, смытый водой за считанные секунды. Тогда Северус задался вопросом: «Почему я готов был рискнуть жизнью, только чтобы этого избежать?» Взглянув в раскрасневшееся и довольное лицо Гермионы, он осознал, что испытывает к ней влечение, благодаря которому не справился на сегодняшнем свидании с другой девушкой. «Появившиеся чувства лишь усложнят дальнейшее развитие событий. Чёрт возьми, всё и так крайне запутано». Теперь его задача состояла в том, чтобы спасти их обоих.
Глава 11. Череда событий
— Нет… Нет, пожалуйста… Они заставили меня… Они заставили меня это сделать…
— Гермиона! — Лаванда Браун нависла над ней, грубо тряся за плечо.
— Что?! — выдохнула она, резко подскочив и едва избежав столкновения с носом Лаванды.
— Ты снова кричала во сне…
— Снова?!
— Да, снова, — Лаванда угрюмо потопала обратно к своей кровати, рухнула на неё и уткнулась носом в подушку.
Сквозь небольшой просвет между занавесками в гриффиндорской спальне девочек, Гермиона увидела, как за окном зарождается серебристо-серый рассвет. Лаванда никогда не одобряла, если её будили так рано, а значит, без сомнения, будет сердитой и обиженной до конца дня.
Откинувшись на подушку, Гермиона закрыла глаза. Обрывки из её сна закружились в памяти, соединяясь в пугающий сюжет, от которого её желудок нервно сжался. Нахлынуло настолько сильное отвращение, что она почувствовала реальную тошноту. Гермиона перевернулась на живот, и на её глаза навернулись слёзы. Она вспомнила, что именно кричала во сне… и почему.
Ей приснилось, что она находилась в спальне у себя дома, где жила вместе с родителями. Внезапно вся комната начала затапливаться, постепенно наполняясь водой. Гермиона стояла на коленях на своей кровати, а рядом лежала ещё одна девушка — её ровесница с чёрной повязкой, закрывающей глаза. Гермиона мастурбировала этой девушке большим чёрным фаллоимитатором; девочка плакала, из её промежности вытекала кровь, пропитывая матрас. Гермиона продолжала повторять, что она сожалеет, но ей нужно это делать. Ведь только так можно было остановить подъём воды, иначе они обе могли утонуть и погибнуть. Девочка стонала и твердила, что не верит ей, что все её слова не имеют смысла. Наконец она сорвала повязку и истошно закричала. Она стала обвинять Гермиону, что та получает наслаждение от своих извращённых пыток, но Гермиона лишь беспомощно качала головой. Однако взглянув вниз, она увидела, что в то же время ласкала себя и почувствовала, что хочет кончить. Гермиона отчаянно пыталась объяснить девочке, что, как бы всё ни выглядело со стороны, это была не её идея, что она не хотела, что Они заставили её это сделать…
***
Он упорно не смотрел на неё.
Гермиона продолжала украдкой поглядывать на преподавательский стол, но Снейп был подчёркнуто сосредоточен только на своей тарелке. Он ни с кем не разговаривал. Она уже отправила профессору двух сов с просьбами встретиться с ней, но ответа так и не получила. Ей нужно было срочно с ним поговорить. Мучительные воспоминания о кошмарном сновидении продолжали преследовать девушку в течение дня. Ей было совершенно ясно значение этого сна. Она обвиняла саму себя. Она чувствовала вину за пробуждение в себе порочности. И всё благодаря проклятому Маггловскому Указу.