Снейп широко расплющил язык и принялся медленно облизывать её промежность, двигаясь от заднего прохода к клитору. Гермиона схватилась одной рукой за корешок книги, а вторую запустила в его волосы, набравшись достаточно смелости и даже слегка прижимая к себе его голову, когда тот проходился по местечкам, требовавшим наибольшего внимания.
Он безоговорочно на всё соглашался. Как только она крепче сжимала пальчиками пряди его волос, Северус проникал языком глубже и яростнее шевелил им внутри влагалища. Вскоре она начала хрипеть, задыхаться и пыхтеть, как Хогвартс-экспресс, хотя до сих пор Северус даже не трогал её внутри. Гермиона осознала, что уже близка к кульминации. Оральных ласк оказалось более чем достаточно.
Однако несмотря на перспективу нового грандиозного оргазма, Гермиона неожиданно пришла к мысли, что ей просто необходимо заполучить его член. Она привыкла к подсознательному чувству безопасности, когда он погружался в неё до самого основания. Правда, первоначально её напугал его пенис — он казался Гермионе огромным и грубым, способным подчинить и поработить. Но теперь она верила, что Снейп не причинит ей вреда. После их предыдущей встречи она больше не боялась передавать ему контроль. У Гермионы осталось чувство, что Снейп знает о её потребностях даже лучше, чем она сама.
Каким-то образом эта мысль разожгла в ней странный собственнический инстинкт — как будто его член обязательно должен находиться внутри неё, даже не принимая во внимание их соглашение. Совершенно нелепое желание, учитывая истинную природу их отношений, но слова уже сами слетели с губ, прежде чем Гермиона смогла себя остановить:
— Пожалуйста, трахни меня!
Северус перестал её ублажать и посмотрел вверх. Если бы кто-то стал утверждать, что в мире существует более соблазнительное зрелище, то он просто не видел того, что открылось его взгляду: каждая часть её юного тела раскраснелась, налилась, вздымалась и трепетала. Она выглядела предельно возбуждённой, прекрасной и готовой для него.
Поднявшись, Снейп протянул руку к ещё одному фолианту; опустив книгу вниз, он расположил её под второй подколенной ямкой. Одновременно взявшись за оба приклеенных тома, он протащил их вверх по двери до тех пор, пока её промежность не оказалась на высоте его паха, наравне с головкой покачивающегося члена. Обе ноги Гермионы теперь поддерживались огромными книгами, широко разводящими их в стороны. Гермиона крепко цеплялась руками за каждый том, чтобы не упасть.
Обхватив основание члена и неспешно проводя по нему ладонью, Северус наконец-то почувствовал предвкушение перед долгожданным облегчением. Неожиданно Гермиона протянула руку и легонько шлёпнула его пенис, словно непослушного питомца.
— А как же заклинание Histomalleus? — напомнила она. — Палочка лежит в кармане моей мантии.
Он мысленно чертыхнулся. «По крайней мере, хоть кто-то из нас помнит о цели этой встречи, а не только о том, чтобы поскорее снять напряжение».
Присев на корточки, Снейп нашёл её палочку. Гермиона взмахнула ею, наколдовав шестой маленький пальчик рядом с мизинцем. Он решил не задавать лишних вопросов. Лишь ехидно ухмыльнулся и подумал про себя, что, возможно, это поможет ей крепче держаться за книгу. Как бы там ни было, несмотря на шлепок по мужскому достоинству, Снейп был благодарен, что она вспомнила о цели своего визита.
Без лишних слов он запустил руку в густые волосы Гермионы и сжал их в кулак, проводя набухшей головкой вверх и вниз по розовым складкам, покрывая конец члена шелковистой смазкой. После этого Северус вошёл во влагалище всего на пару сантиметров и тут же приник губами к её устам: его ищущий язык проскользнул между её зубов, кончиком касаясь дёсен, властно проникая ещё глубже. Он начал двигаться, постепенно всё быстрее вторгаясь в её тело, пока сам упивался поцелуем. Гермиона жалобно и соблазнительно поскуливала ему в рот.
Конечно, можно было и не медлить; Гермиона уже стала настолько мокрой, насколько это было возможно, но её неприкрытое желание опьяняло и доказывало, что он кому-то нужен. Благодаря этому Северус чувствовал нечто особенное… что-то, чего он не испытывал уже долгое время — чувство, что тебя хотят и нуждаются в тебе. «Возможно, несправедливо использовать девчонку, чтобы залечить свои старые психологические раны». Тем не менее Снейп понимал, что в течение жизни люди постоянно — сознательно или бессознательно — излечиваются от неуверенности лишь с помощью общения с другими людьми.
К тому же, похоже, Гермиона тоже наслаждалась близостью — её лоно судорожно сжималось вокруг его пениса каждый раз, когда он засасывал её язык в свой рот. Всё это прекрасно сочеталось с издаваемыми ею звуками — гортанными вздохами, хрипловатым шёпотом и сладостными стонами — они стали божественной симфонией для его души. Откровенное выражение её естественного желания до такой степени его воспламенило, что Северус окончательно потерял голову. Вскоре он уже жёстко вгонял свой член до упора, плотно прижимая девушку к деревянной поверхности двери. Однако вместо того, чтобы реветь и кричать от негодования, Гермиона в экстазе откинула голову назад, её ротик приоткрылся, а бёдра яростно подмахивали каждому толчку. Северус чувствовал, как её тело полностью подчинилось его желаниям.
Затем он изменил ритм, замедляясь в конце каждого толчка, потирая и массируя её клитор своей лобковой костью. Дыхание Гермионы стало прерывистым. В какой-то момент она, должно быть, отпустила книги, потому что теперь её руки обвились вокруг его шеи, и она громко стонала, уткнувшись носом в его грудь. Даже ощущение её горячего дыхания, трепещущего напротив его вспотевшей кожи, казалось Северусу предельно возбуждающим. Впервые он почувствовал, что может даже опередить её — желание освободиться от скопившегося напряжения было слишком велико.
Стоило ему об этом подумать, как дыхание Гермионы стало неровным и сдавленным, подсказывая, что она уже балансировала на грани. Её пальчики судорожно сжались, оставляя болезненные отметины на его шее. Впрочем, Снейп даже не замечал этого, самозабвенно вколачиваясь в неё, разрушая абсолютную тишину в комнате лишь глухими ударами девичьего тела о дверь и всё ближе подталкивая её к обоюдному оргазму.
— О Боже! Ох-х-х… Северус! — она беспомощно задохнулась, когда её накрыла первая волна наслаждения.
В то же мгновение Снейп кончил вместе с ней, снова и снова изливаясь внутрь её судорожно сжимающегося лона. Всё тело девушки безудержно дрожало, пока она цеплялась за него руками и ногами, обвиваясь вокруг его торса, словно гибкая змея. Северус продолжал ритмично толкаться в неё, отдавая новые струи семени, пока стенки влагалища непрерывно сокращались, выжимая его яйца досуха. Мысль о том, что ему предоставлена единственная возможность сбросить напряжение, а впереди ждёт ещё одна неделя воздержания, также его подстёгивала. Чары, проходившие через член, наконец-то затихли, и тогда на них обоих нахлынуло долгожданное облегчение, граничащее с эмоциональным истощением.
«Она назвала меня по имени!»
Почему-то именно это сразу же пришло ему в голову после оргазма. На самом деле, данный неловкий момент завис в мыслях Северуса, сверкая, как неоновая вывеска, и указывая на что-то… что, скорее всего, не значило ничего особенного. Он внимательно посмотрел на неё: голова Гермионы прислонилась к двери, пряди растрёпанных волос прилипли к разрумянившимся щекам, она глубоко втягивала носом воздух, пытаясь прийти в себя. В конце концов Гермиона открыла глаза, затем застенчиво улыбнулась ему и тихонько прошептала:
— Я всегда любила книги.